Исторiя Россiи 862—1917 - [44]

Когда псковичамъ показалось, что, объявивъ сына своего Василія «великимъ княземъ Новгорода и Пскова» (1493), Иванъ намѣренъ отдѣлить ихъ отъ Московскаго государства, и послали просить его оставить ихъ подъ державою внука Дмитрія (въ ту пору онъ ещё считался наслѣдникомъ всей Русской земли), то Иванъ велѣлъ отвѣтить: «развѣ я не воленъ въ своёмъ внукѣ и въ своихъ дѣтяхъ? кому хочу, тому и дамъ княжество», пословъ же велѣлъ заточить въ тюрьму за неумѣстное вмѣшательство не въ свои дѣла.

Въ ещё болѣе яркія и сильныя формы облеклось самодержавіе Василія III. Лучше и полнѣе всего оно изображено Герберштейномъ. Посолъ императора Максимиліана I, Герберштейнъ дважды посѣтилъ Москву, въ 1517 и 1526 гг., и имѣлъ случай хорошо присмотрѣться къ условіямъ и обстановкѣ тогдашней придворной жизни. Василій III, по его словамъ, «примѣняетъ свою власть къ духовнымъ такъ же, какъ и къ мірянамъ, распоряжаясь, безпрепятственно и по своей волѣ, жизнью и имуществомъ всѣхъ; изъ его совѣтниковъ ни одинъ не пользуется такимъ значеніемъ, чтобы осмѣлиться разногласить съ нимъ или помѣшать ему въ чёмъ-либо. Русскіе открыто заявляютъ, что воля государя есть воля Божья и что ни сдѣлаетъ государь, онъ дѣлаетъ по волѣ Божіей. Поэтому они называютъ его „ключникомъ и постельничимъ Божіимъ“; поэтому и самъ государь, въ случаѣ ходатайства за какого-нибудь плѣннаго или по другому важному дѣлу, обычно отвѣчаетъ: „если Богъ повелитъ, то освободимъ“, и если кто спрашиваетъ о дѣлѣ невѣрномъ, сомнительномъ, то обычно получаетъ въ отвѣтъ: „про то вѣдаетъ Богъ да великій государь“» («Записки о московитскихъ дѣлахъ» Герберштейна).

Вотъ почему если русскіе жаловались (Берсень Беклемишевъ), что Василій всѣ дѣла «запершись самъ-третей у постели [т. е. у себя въ кабинетѣ, а не на общемъ собраніи] вершаетъ», то это говорилось втихомолку, уже по одному тому, что за такія рѣчи приходилось расплачиваться головою на плахѣ.

9. Обстройка Кремля

Независимый государь, обладатель всей Сѣверо-Восточной Руси, идейный наслѣдникъ византійской короны, сносящійся съ иностранными государями и принимающій у себя ихъ пословъ, Иванъ III не могъ жить въ прежней обстановкѣ, въ деревянномъ Кремлѣ, постоянно выгоравшемъ и носившемъ обликъ обычнаго на Руси города. Кремлёвскія стѣны, хотя и каменныя, отъ времени и пожаровъ сильно обветшали; покрытыя деревянною кровлею, съ деревянными заборолами (разборный заборъ), онѣ и по виду казались сложенными изъ дерева, а немногія церкви изъ камня были такія маленькія, что совсѣмъ пропадали въ общей массѣ деревянныхъ построекъ (княжескихъ и боярскихъ хоромъ). Иванъ III съ сыномъ и принялись за перестройку и украшеніе Кремля. Ихъ строительная дѣятельность велась въ очень широкихъ размѣрахъ, наглядно свидѣтельствуя о новыхъ временахъ и новыхъ требованіяхъ.

Кремлёвскіе соборы велѣно было строить, примѣняясь къ архитектурному стилю Успенскаго собора во Владимірѣ; и дѣйствительно, рука иноземнаго мастера не заглушила въ нихъ основной черты — простоты и серьёзности древнерусскаго храма. Перестроенный Кремль наглядно свидѣтельствовалъ о величіи Москвы, о богатствѣ и власти ея государя. Кремль сталъ символомъ русской мощи, гордостью и славой ея властителей. Чудные, величественные соборы, богато украшенные, и бѣлый поясъ высокихъ каменныхъ стѣнъ, опоясавшихъ Кремль, ярко выдѣляясь на фонѣ окрестныхъ полей и лѣсовъ, создали съ той поры бѣлокаменную Москву и ея златоглавые верхи.

1473—1474. Кирпичныя, на каменномъ фундаментѣ, митрополичьи палаты.

1475—1479. Успенскій соборъ, донынѣ существующій. Строилъ его Аристотель Фіораванти, изъ Болоньи.

1479. Церковь Іоанна Златоустаго въ монастырѣ того же имени, въ память покоренія Новгорода. Строили псковскіе мастера.

1480. Церковь Богоявленія на Троицкомъ подворьѣ.

1483. Церковь во имя Алексѣя Чудотворца.

1484—1485. Церковь Ризъ Положенія (митрополичья). Строили псковскіе мастера.

1484—1489. Благовѣщенскій соборъ (дворцовый). Строили псковскіе мастера.

1485. Кирпичныя палаты Ховрина (сына государева казначея).

1485—1495. Кремлёвскія стѣны. Строили итальянскіе мастера Антоній Фрязинъ, Маркь Фрязинъ (Марко Руффо) и Алевизъ (Aloisio, изъ Милана).

1487—1491. Грановитая палата. Строили Маркъ Фрязинъ и Пьетро Антоніо Солари, изъ Венеціи.

1499—1508. Теремной дворецъ. Строилъ мастеръ Алевизъ, изъ Милана.

1501—1503. Церковь Чуда архангела Михаила, въ Чудовомъ м-рѣ.

1504. Церковь Козмы и Демьяна.

1505—1509. Архангельскій соборъ, мѣсто погребенія государей московскихъ. Строилъ мастеръ Алевизъ Новый.

1506. Церковь Николы Голстунскаго, кирпичная.

1508. Ровъ подъ Кремлёвскими стѣнами; обложенъ камнемъ и кирпичомъ. Работа мастера Алевиза.

1508—1509. Церковь Іоанна Предтечи, у Боровицкихъ воротъ. Строилъ Алевизъ.

1514. Церковь Рождества Богородицы.

1514. Десять каменныхъ церквей, на посадѣ, за предѣлами Кремлёвскихъ стѣнъ. Строилъ Алевизъ.

1515. Успенскій соборъ былъ расписанъ живописью.

Подобно Владимірскому, и Успенскій соборъ пятиглавый; главы покоятся на столпахъ, составляющихъ остовъ храма. Стѣны совершенно гладкія; только поясъ изъ колонокъ да цвѣтная (позднѣйшаго времени) роспись вокругъ порталовъ разнообразятъ бѣлое поле стѣны. «Не только нѣтъ украшеній, но и всѣ линіи собора необычайно просты. И въ этой простотѣ сказалась душа вѣка, не привыкшаго къ земной пышности, суроваго, но въ то же время упорнаго въ своей вѣчной жизненной борьбѣ. Соборъ былъ колоссомъ въ сравненіи съ окружающими зданіями, съ раскинувшейся кругомъ деревянной Москвой: его монументальная простота переходила въ величіе, которое чувствуется и теперь, когда окружающія постройки сжали и превысили соборъ» (Шамурины). Успенскій соборъ сталъ образцомъ для позднѣйшихъ пятиглавыхъ храмовъ.