Исторiя Россiи 862—1917 - [43]

Шрифт
Интервал

Василій III продолжалъ дѣло своего отца; особенно интенсивны были сношенія его съ императоромъ германскимъ (посольства Герберштейна) и Римомъ. Кромѣ того, сдѣлана была попытка войти въ сношенія съ Франціей.

б) Государственный характеръ этихъ сношеній. Ничего особенно выдающагося въ сношеніяхъ этихъ не было, но они важны тѣмъ, что поставили Московское государство въ непосредственное соприкосновеніе съ международною жизнью Европы и Передней Азіи, втянули его въ тамошнія отношенія, заставили, если не сейчасъ, то позже, принимать участіе въ ихъ политическихъ комбинаціяхъ и, сверхъ того, ближе поставили къ западноевропейской культурѣ, повліявъ, такимъ образомъ, не только на политическія судьбы Россіи, но и на ея духовную жизнь. И во всѣхъ этихъ сношеніяхъ Московская Русь выступаетъ въ новой для нея роли — государства, у котораго есть свои національные интересы, которые необходимо отстаивать и за которые приходится бороться. Новыя войны, переговоры и сдѣлки съ иноземцами стали совершаться теперь не ради «примысловъ» и «прибытковъ», какъ раньше, не ради накопленія частной казны и увеличенія личнаго добра, а ради общаго блага. Это особенно ярко выступитъ въ отношеніяхъ Москвы къ непосредственнымъ своимъ сосѣдямъ на Западѣ и на Востокѣ.

в) Какія цѣли преслѣдовались на ближнемъ Западѣ и на ближнемъ Востокѣ. Раньше отношенія къ татарамъ были исключительно оборонительныя; на Западѣ, въ своё время, Александръ Невскій борется съ шведами, нѣмцами и Литвой тоже съ единственною цѣлью противостоять натиску извнѣ. Теперь, объединившись въ одно государство, сбросивъ татарское иго, Москва чувствуетъ себя въ силахъ къ болѣе активному дѣйствію. Не о завоеваніяхъ въ обычномъ смыслѣ этого слова думаетъ она, а объ удовлетвореніи тѣхъ нуждъ, какія поставила ей жизнь. На Востокѣ, для огражденія себя отъ постоянныхъ нападеній казанскихъ татаръ, она предпринимаетъ рядъ военныхъ походовъ, не разъ стоитъ подъ стѣнами самой Казани, расчищая дорогу Ивану Грозному; на Западѣ если отношенія къ Ливонскому ордену носятъ ещё прежній характеръ домашнихъ распрей и взаимныхъ несправедливостей, зато въ Литвѣ, какъ мы сейчасъ видѣли, Москва домогается родового наслѣдія, попавшаго въ литовскія руки; тамъ же, при Иванѣ ІІІ, приходитъ въ столкновеніе со Швеціей; но и Казань, и Литва, и Швеція — начало, надлежащимъ образомъ, можетъ быть, ещё и не сознанное, той политики, которую потомъ, въ бо́льшихъ размѣрахъ и съ бо́льшимъ успѣхомъ станутъ проводить Иванъ Грозный, царь Алексѣй Михайловичъ, Пётръ Великій и Екатерина II.

Изъ этихъ первыхъ наступательныхъ движеній на два фронта, пробныхъ шаровъ, выросли позже тѣ три грандіозныхъ задачи, которыя надолго, на цѣлые вѣка, опредѣлятъ политическую дѣятельность Россіи на Востокѣ и Западѣ, — продвиженіе къ Балтійскому морю (шведскія войны), возсоединеніе русской народности подъ однимъ скипетромъ (польскія войны) и выясненіе границъ, которыя позволили бы прочно отмежеваться отъ мусульманскаго Востока и полудикой азіатчины (Казань, Крымъ, Сибирь, Сѣверный Кавказъ, Средняя Азія, Туркменскій край).


6. Брачные союзы

Высокое представленіе о себѣ какъ о государѣ, и притомъ государѣ независимомъ, заставляетъ Ивана III искать брачныхъ союзовъ для членовъ своего княжескаго дома не между подданными, хотя бы и высокопоставленными, но въ средѣ царствующихъ династій. Старшаго сына (отъ перваго брака съ Маріей Тверской), Іоанна Молодого, онъ женитъ на Еленѣ, дочери молдавскаго господаря Стефана; ищетъ нѣмецкихъ принцессъ для другихъ своихъ сыновей; выдаётъ дочь Елену за Александра, князя литовскаго. Первоначально онъ намѣчалъ ей въ мужья Максимиліана, сына германскаго императора Фридриха III, но получилъ отказъ; на предложеніе же сосватать её за маркграфа баденскаго велѣлъ отвѣтить: «За этого маркграфа государю нашему отдать дочь неприлично, потому что государь нашъ многимъ землямъ государь великій».


7. Новый порядокъ въ его внѣшнихъ выраженіяхъ

Превращеніе удѣльнаго князя въ московскаго государя находитъ своё выраженіе и во внѣшнихъ формахъ:

а) «наслѣдникъ» византійскихъ императоровъ, Иванъ III принимаетъ гербъ византійскій — двуглаваго орла, и сливаетъ его съ московскимъ — Георгіемъ Побѣдоносцемъ, помѣстивъ послѣдняго въ центрѣ новаго герба (на груди орла);



б) торжественно вѣнчаетъ внука Дмитрія на царство, собственноручно возложивъ на него шапку (вѣнецъ) и бармы (оплечье) Мономаха;

в) вводитъ этикетъ при дворѣ, въ частности при пріёмѣ иностранныхъ пословъ; цѣлованіе государевой руки;

г) въ дипломатическихъ бумагахъ вводится болѣе торжественный языкъ и пышная терминологія.

д) положено начало чиновной іерархіи: наименованіе бояринъ перестаётъ быть почётнымъ обозначеніемъ положенія, неотъемлемою принадлежностью въ силу этого самаго положенія: оно становится саномъ, чиномъ, которымъ государь жалуетъ за заслуги, по своему усмотрѣнію. Кромѣ боярскаго чина учреждается другой — окольничій, одной степенью ниже. Возникаютъ также новые придворные чины: конюшій, ясельничій, постельничій.


8. Самодержавіе московскаго государя

Называя себя самодержцемъ въ знакъ независимости своей отъ другихъ государей, Иванъ III постепенно становится самодержцемъ и въ позднѣйшемъ, нынѣшнемъ значеніи этого слова, т. е. государемъ, воля котораго выше всего и всѣхъ въ его государствѣ. Онъ требуетъ безпрекословнаго себѣ повиновенія, строго караетъ за ослушаніе; онъ поднялся на высоту столь недосягаемую, что передъ нимъ уравнились всѣ: потомокъ Рюрика или Гедимина и послѣдній изъ подданныхъ, всѣ одинаково благоговѣйно и раболѣпно должны преклоняться предъ нимъ. Иванъ не задумался послать на плаху Патрикеевыхъ и одного изъ Ряполовскихъ, видныхъ представителей московской знати. Недаромъ говорили, что женщины не выдерживали его взгляда и падали въ обморокъ.


Рекомендуем почитать
Кому нужна вражда к евреям?

В брошюре в популярной форме вскрыты причины появления и бытования антисемитизма, показана его реакционная сущность.


В Речи Посполитой

«В Речи Посполитой» — третья книга из серии «Сказки доктора Левита». Как и две предыдущие — «Беспокойные герои» («Гешарим», 2004) и «От Андалусии до Нью-Йорка» («Ретро», 2007) — эта книга посвящена истории евреев. В центре внимания автора евреи Речи Посполитой — средневековой Польши. События еврейской истории рассматриваются и объясняются в контексте истории других народов и этнических групп этого региона: поляков, литовцев, украинцев, русских, татар, турок, шведов, казаков и других.


Еретичка, ставшая святой. Две жизни Жанны д’Арк

Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.


Сербия в Великой войне 1914 – 1918 гг

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Город шагнувший в века

Сборник статей к 385-летнему юбилею Новокузнецка.


Страдающий бог в религиях древнего мира

В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.