Исторiя Россiи 862—1917 - [184]
II. Анна. Іоаннъ VI
1. «Кондиціи» Верховниковъ и проекты шляхетства. Законъ 5 февраля 1722 г. о престолонаслѣдіи и по смерти Петра II остался безъ примѣненія: наслѣдникъ не былъ указанъ, и власть пока фактически перешла къ высшимъ правительственнымъ учрежденіямъ: къ Верховному Тайному Совѣту, Сенату и Сѵноду. Въ Совѣтъ изъ прежнихъ членовъ въ ту пору входили: канцлеръ Головкинъ, вице-канцлеръ Остерманъ да кн. Д. М. Голицынъ; остальные пятеро, новые, были: другой Голицынъ и четверо Долгорукихъ, всего 8 человѣкъ. Въ особомъ засѣданіи его, по предложенію Д. М. Голицына, корона была предложена вдовствующей герцогинѣ курляндской, Аннѣ Іоанновнѣ, племянницѣ Петра В., но на извѣстныхъ условіяхъ: «Надобно намъ себѣ полегчить», — пояснилъ Голицынъ. Аннѣ были предложены т. наз. кондиціи, обязывавшія её по 8 пунктамъ, всегда составлявшимъ исключительную прерогативу верховной власти, принимать свои рѣшенія не иначе, какъ съ согласія В. Т. Совѣта, а именно:
1) объявленіе войны;
2) заключеніе мира;
3) обложеніе населенія податями;
4) возведеніе въ чины выше полковничьяго, причёмъ гвардія и вообще войско отдавалось подъ верховное начальство В. Т. Совѣта;
5) лишеніе шляхетства (дворянъ) жизни, имѣній и чести только по суду;
6) раздача вотчинъ и деревень въ пожалованіе;
7) производство въ придворные чины какъ русскихъ, такъ и иностранцевъ;
8) употребленіе государственныхъ доходовъ въ расходъ.
Кромѣ того, Аннѣ ставилось въ обязанность не выходить замужъ, не назначать ни при себѣ, ни по себѣ наслѣдника и сохранить В. Т. Совѣтъ въ составѣ его постоянныхъ 8 человѣкъ. «А буде чего по сему обѣщанію не исполню, то лишена буду Россійской короны».
По плану Голицына, кондиціи должны были служить основою для выработки будущей конституціи: рядомъ съ В. Т. Совѣтомъ, назначавшимъ на всѣ должности, вѣдавшимъ финансы, важнѣйшія дѣла по иностранной политикѣ (войну, миръ, договоры), стоялъ Сенатъ какъ высшая судебная инстанція и двѣ палаты выборныхъ представителей: одна отъ низшаго шляхетства, другая отъ городского населенія (торговаго и ремесленнаго класса). Но планъ этотъ остался неразработанъ, не всѣ даже знали о нёмъ; кондиціи же въ томъ видѣ, какъ вышли изъ Совѣта, носили, несомнѣнно, олигархическій характеръ, ограничивая самодержавную власть волею небольшой кучки лицъ.
Общественное мнѣніе отнеслось къ замысламъ Верховниковъ несочувственно: перспектива получить, вмѣсто одного государя, цѣлыхъ восемь (по числу членовъ В. Т. Совѣта) никому не улыбалась. Кондиціи были отправлены въ Митаву, гдѣ проживала Анна Іоанновна; въ Москву же какъ разъ въ ту пору наѣхало много провинціальнаго дворянства на предполагавшуюся свадьбу неожиданно скончавшагося императора съ княжной Екатериной Долгорукой; въ городѣ началось оживлённое обсужденіе и критика посланныхъ условій; люди разбились на группы, и каждая группа вырабатывала свой собственный проектъ взамѣнъ проекта совѣтскаго.
Сразу опредѣлились два теченія: одно въ пользу сохраненія прежняго самодержавія, другое, количественно болѣе сильное, подобно В. Т. Совѣту, также желало «полегчить себѣ», и если въ чёмъ расходилось съ нимъ, то главнымъ образомъ въ вопросѣ о соучастіи въ правленіи: въ широкихъ слояхъ шляхетства преобладала мысль, что къ управленію государствомъ слѣдуетъ призвать всё дворянское сословіе, а не однихъ только Верховниковъ, случайныхъ членовъ Совѣта.
Проекты, выработанные дворянствомъ, въ общихъ чертахъ сводились къ слѣдующему: предоставленіе ему исключительнаго права на занятіе высшихъ, и притомъ выборныхъ, должностей; участіе въ законодательствѣ, а главное, разныя льготы по службѣ и землевладѣнію: замѣна безсрочной военной службы 20-лѣтнею; право поступленія на службу прямо въ офицерскомъ чинѣ, отмѣна закона о майоратѣ; уменьшеніе крестьянскихъ податей, что было также въ интересахъ дворянства, владѣвшаго этими крестьянами.
Во всѣхъ этихъ проектахъ, однако, недоставало единодушія; всѣ они, вмѣстѣ взятые, подкапывались подъ кондиціи Верховниковъ, но не создавали твёрдой почвы и для себя. Этимъ сумѣли воспользоваться сторонники самодержавія и прежде всѣхъ сама Анна Іоанновна: по пріѣздѣ въ Москву она открыто нарушила данное слово; опираясь на гвардейскихъ офицеровъ, категорически заявившихъ, что не допустятъ никакихъ ограниченій, она разорвала подписанныя ею въ Митавѣ условія и стала царствовать самодержавно. Верховники жестоко поплатились за свои замыслы; желанія же шляхетства въ значительной степени были удовлетворены: оно добилось большихъ себѣ льготъ, но уже не въ силу права, а какъ милость, дарованную монархомъ.
Такимъ образомъ, и вторая, хотя на этотъ разъ болѣе серьёзная, попытка ограничить самодержавную власть въ Россіи оказалась неудачною; да въ тогдашнихъ условіяхъ она и не могла имѣть успѣха: самодержавіе всѣмъ своимъ недавнимъ прошлымъ блестяще оправдывало своё существованіе, а противорѣчивые интересы въ руководящихъ классахъ, разрозненность и отсутствіе надлежащей организованности въ дѣйствіяхъ аристократическихъ круговъ и дворянскаго сословія наглядно говорили, что конституціонная идея, занесённая въ Россію изъ сосѣдней Швеціи, ещё не достаточно выросла и окрѣпла, чтобы восторжествовать надъ старыми навыками и старымъ порядкомъ.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.