История Роланда - [12]

1D. Истории безоблачного детства. О самом маленьком композиторе

Однажды, когда мы с Хулио пришли посидеть на обрыве у озера, мы застали там маленького человечка. Он был не карлик, а просто невысокий и худенький, около пятидесяти, в пальтишке. Беззаботно покачивая головой, он отламывал кусочки от булки, катал из них шарики и швырял чайкам. Это место было нашим, и мы предложили ему представиться, на что он с любезным видом отрекомендовался как самый маленький на свете композитор.

— Почём вы знаете, что вы самый маленький? А вдруг какой-нибудь Саммартини или Джеминиани был ещё меньше? — сказал Хулио.

— Дело не в росте, — ответил человечек. — Просто я мало чего написал. Всего-навсего одну коротенькую мелодию!

И он, подняв бровь, красиво пропел её: лу-лу-лу!

— Да, но если я напишу мелодию ещё короче? — сказал я из чувства противоречия. — Лу-лу? Тогда всё? Вы уже не самый маленький композитор?

— Всё равно я самый маленький. Всё-таки рост тоже влияет! Посмотрите — вы хоть и дети, но уже выше меня на полголовы и толще!

Возразить было нечего, и мы признали за ним его титул. Он отломил нам булки, и мы стали тоже катать и швырять, а чайки не ленились и бросались даже за едва заметными крошечками. Самый маленький композитор рассказал нам, что больше всего на свете любит зефир в шоколаде, и у него всегда с собой коробочка. Он научил нас, как правильно его есть: нужно сначала аккуратненько обкусать шоколад, вот так, смотрите, а потом уже сам зефир, он тогда особенно нежный; и не зубами, а посасывать. Нравится?

1E. Побег и скитания. В страшном доме

У своего приятеля на санстанции я провёл неделю или две, пока в один из дней он не сказал, что подыскал мне место получше. И вот, ранним-ранним утром, холодным, туманным, он отвёз меня на своём ниссане к женщине. Женщина эта была лет шестидесяти или шестидесяти пяти, с волосяным пучком на затылке, как раньше любили учительницы. Она улыбалась мне подкрашенными губами и показывала дом: здесь ванная, здесь кухня. Её единственный сын уехал работать в США программистом. Я вздрогнул и быстро опустил глаза, чтобы она не заметила, как заколотилось моё сердце. «Сын присылает мне ежемесячно некоторую сумму, чтобы я ни в чём не нуждалась», — продолжала она со сдержанной гордостью. Я заставил себя думать, что это просто совпадение — куда же мне идти, снаружи февральская пустота, голод. Мы жили хорошо, хотя немного странно: она вязала, я смотрел в окно. Что она вязала, кому? Я спросил у неё о фотоснимках в гостиной, и она отвечала с добрыми лучиками у глаз, что это все те, кого она у себя принимала, такие же болезные. Что значит «такие же» и что значит «болезные»? больные? болезненные? — думал я, но заставил себя думать, что это просто совпадение, даже не совпадение, а словосочетание. Мы жили хорошо: перебирали рис и гречку, отделяя камушки. Но потом всё вдруг изменилось, исказилось, показало лицо. Она стала покупать пакеты со сладостями, печенье в пакетах, конфеты в пакетах, изюм в пакетах, и вспарывала пакеты ножом. Зачем вспарывать ножом? Ведь на пакетах делают специальные зубчики, чтобы разрывать руками? Или хотя бы ножницами? Вспоров пакет, она значительно взглядывала на меня, и я леденел. Пакеты лопались с сухим шелестом, багровые леденцы рассыпались по скатерти. Фотографии в гостиной немо кричали мне. Медлить было нельзя. Прихватив несколько программистских ассигнаций, в одну из ночей я бежал прочь из страшного дома.

1F. Истории безоблачного детства. О желаниях

Когда мы с братиками были маленькими, мы жизни не представляли без того, чтобы всласть не поподглядывать за соседями сквозь щели в заборе. Обычно за каждым из нас закреплялась своя сторона, и за ней полагалось тщательно наблюдать — а перед сном мы рассказывали друг другу увиденное. Время бежало, соседи сменялись, и чего только мы не насмотрелись!

Как-то раз Колику достался сосед с красной крышей, адвокат, доморощенный философ и большой чудак. Через несколько дней Колик рассказал, как тот прямо в пижаме вышел на крыльцо, простёр руки в стороны и кратко изложил свою философию:

Тот, у кого есть желания — глупец.

Тот, у кого нет желаний — мертвец.

Есть только один способ не быть ни тем, ни другим: методично и непрерывно делать то, что тебе может захотеться, ещё до момента возникновения желания.

Иными словами, надо делать то, что тебе не хочется.

Тезисы соседа произвели у нас фурор — мы забросили все остальные заборы, сосредоточили внимание на философском и были свидетелями тому, как сосед воплощает теорию в жизнь. Некоторое время он попросту водил к себе по утрам разных дам, а к обеду напивался пьян — очевидно, предвосхищая таким образом позывы плоти. Но всё это получалось у него слишком легко и быстро прискучило; и он начал искать дела, которые бы ему не хотелось делать в большей степени. Он стал подниматься на заре, обливался холодной водой и подолгу изнурял себя упражнениями с гирей. Вскорости же, видимо почувствовав вкус к спортивному образу жизни, бросил его и перешёл к сложным и бессмысленным занятиям: выбирал горох и чечевицу из золы, как у братьев Гримм, выбирал просо из мака, как у Шарля Перро, выбирал наконец мак из мака, замеряя каждую маковку штангенциркулем и отмечая показания в таблице. Но и этого адвокату было недостаточно — он часто вскакивал, плевался и потрясал кулаками от недовольства. Мы уже не сомневались, что дело добром не кончится, так оно и случилось. Однажды утром мы увидели, как адвокат вышел из дома, неся верёвку и наручники, и решительно зашагал к высокой яблоне. Толик тут же бросился вызывать пожарных, а мы в страхе смотрели, что будет. Сосед вскарабкался на яблоню, привязал к суку верёвку, верёвку привязал к наручникам, а наручники защёлкнул на сведённых за спиною руках. Вдалеке уже выла пожарная сирена, но он успел осторожно соскользнуть с ветвей и повиснуть. Руки выкручивались, выламывались у него за спиной, он рычал от боли, но лицо его сияло от необыкновенной полноты жизни — вот сейчас он и вправду не был ни мертвецом, ни глупцом! Через четверть часа пожарные уже сняли соседа, выслушали, поставили двойку по логике и отвезли в смирительный дом номер пять. С тех пор мы его и не видели, наверное, он нашёл своё счастье где-то там.