История Рима. Том 3 - [29]

В то время пираты господствовали не только в сицилийских водах, но и над сиракузской гаванью. Спартак хотел с помощью их лодок перебросить отряд в Сицилию, где рабы ждали только толчка, чтобы в третий раз начать восстание. Переход к Регию был совершен удачно, но корсары, напуганные, быть может, береговой охраной, созданной в Сицилии претором Гаем Верресом, а может быть, и подкупленные римлянами, получили у Спартака условленную плату, не оказав ему за это обещанной услуги. Тем временем Красс, следовавший за разбойничьим войском до устья Кратиса, видя, что солдаты его не дерутся как следует, заставил их, по примеру Сципиона под Нуманцией, построить укрепленный, подобно крепости, вал длиной в 7 миль¹⁶, отрезавший Бруттийский полуостров от остальной Италии¹⁷; таким образом, возвращавшемуся из Регия войску мятежников был прегражден путь и отрезано снабжение. Но Спартак прорвал неприятельские линии темной зимней ночью и весной 683 г. [71 г.]¹⁸опять появился в Лукании, так что вся эта большая работа была напрасна. Красс начал отчаиваться в возможности выполнения своей задачи и требовал, чтобы сенат призвал в Италию на помощь ему армию Марка Лукулла из Македонии и Гнея Помпея из Ближней Испании.

Однако в этой крайней мере не было надобности. Все успехи разбойничьих банд были сведены на нет их задором и несогласиями. Кельты и германцы снова выступили из союза, главой и душой которого был фракиец Спартак, чтобы под начальством вождей их собственной национальности Ганника и Каста порознь идти под нож римлян. Однажды, у Луканского озера, они были спасены своевременным появлением Спартака; тогда они разбили свой лагерь вблизи его стоянки, но Крассу все же удалось отвлечь Спартака своей конницей и тем временем окружить кельтов и заставить их принять отдельный бой, в котором все они — как передают, 12 300 бойцов — пали, сражаясь храбро, не сходя с места и получив ранения спереди. После этого Спартак пытался уйти со своим отрядом в горы возле Петелии (у Стронголи в Калабрии) и жестоко разбил преследовавший его римский авангард. Однако эта победа больше повредила победителям, чем побежденным. Опьяненные успехом, разбойники отказались отступать дальше и заставили своего полководца повести их через Луканию в Апулию на последний, решительный бой. Перед сражением Спартак заколол своего коня; неразлучный со своими людьми в счастье и в несчастье, он показал им этим поступком, что ему, как и всем им, предстоит теперь победить или умереть. В сражении он боролся, как лев; два центуриона пали от его руки; будучи ранен, он на коленях отражал копьем напиравших на него врагов. Так умер великий разбойничий атаман и с ним лучшие из его товарищей — смертью свободных людей и честных солдат (683) [71 г.].

После этой дорого обошедшейся победы войска, одержавшие ее, вместе с армией Помпея, прибывшей тем временем из Испании после победы над серторианцами, начали по всей Апулии и Лукании такую охоту за людьми, какой никогда еще не было до той поры, с целью затушить последнюю искру страшного пожара. Хотя в южных областях, где, например, в 683 г. [71 г.] был занят шайкой разбойников городишко Темпса, а также в жестоко пострадавшей от сулланских экспроприаций Этрурии далеко еще не был достигнут настоящий гражданский мир, он все же официально считался в Италии восстановленным. Позорно потерянные орлы были, по крайней мере, опять завоеваны, — после одной только победы над кельтами их было захвачено целых пять. Шесть тысяч крестов, на которых были распяты пленные рабы вдоль дороги из Капуи в Рим, свидетельствовали о восстановлении порядка и о новой победе признанного права над взбунтовавшейся живой собственностью.

Подведем теперь итог событиям, наполнившим десятилетие сулланской реставрации. Грозной опасности, которая неизбежно коснулась бы жизненных основ нации, не содержало в себе ни одно из внутренних или внешних движений этой эпохи — ни восстание Лепида, ни предприятия испанских эмигрантов, ни фракийско-македонская и малоазийская войны, ни мятежи пиратов и рабов, — тем не менее почти во всех этих конфликтах государству пришлось бороться за свое существование. Причина этого заключалась в том, что все задачи оставались неразрешенными, пока их можно еще было легко разрешить; пренебрежение простейшими мерами предосторожности привело к страшной разрухе и несчастьям и превратило зависимые классы и бессильных царей в равных по силе противников. Правда, демократическое движение и восстание рабов были подавлены, но характер этих побед был таков, что они не подняли духа победителя и не увеличили его мощи. Далеко не почетно было, что два самых славных полководца правительственной партии в восьмилетней, отмеченной большим числом поражений, чем побед, войне не сумели справиться с повстанческим вождем Серторием и что только кинжал его друзей решил серторианскую войну в пользу законного правительства. Что же касается рабов, то победа над ними не могла смыть того позора, что в течение ряда лет с ними пришлось бороться, как с равными. После войны с Ганнибалом прошло немного больше столетия, но краска стыда должна была броситься в лицо честного римлянина, когда он видел, до какого страшного упадка дошла нация с того великого времени. Тогда италийские рабы стеной стояли против ветеранов Ганнибала, а теперь италийские ополченцы разбегались от дубинок своих беглых рабов. Тогда каждый начальник отряда становился в случае нужды полководцем и сражался, хотя часто и неудачно, но всегда с честью, а теперь нелегко было найти среди всех видных офицеров хоть одного заурядного военачальника. Тогда правительство скорее отняло бы от плуга последнего крестьянина, чем отказалась бы от завоевания Греции и Испании, а теперь оно готово было пожертвовать обе эти давно приобретенные области, для того чтобы получить возможность обороняться на родине от восставших рабов. И Спартак, подобно Ганнибалу, прошел с войском через всю Италию, от реки По до Сицилийского пролива, разбил обоих консулов и угрожал Риму осадой; но то, для чего в борьбе с прежним Римом понадобился величайший полководец древности, в эту эпоху сумел выполнить смелый разбойничий атаман. Удивительно ли, что из этих побед над мятежниками и разбойниками не появились ростки новой жизни?