История Рима. Том 1 - [13]
До нас не дошло никаких рассказов о том, как латины заселили ту местность, которая с тех пор носила их имя, и все наши заключения об этом предмете могут быть только косвенными. Впрочем, некоторых указаний можно доискаться или можно до них добраться путем правдоподобных догадок.
Римская территория разделялась в самые древние времена на несколько родовых участков, которыми впоследствии воспользовались, чтобы образовать из них самые древние «сельские округа» (tribus rusticae). О клавдиевой трибе нам известно из преданий, что она возникла вследствие поселения членов Клавдиева рода на берегах Анио; то же с достоверностью можно сказать относительно других участков древнейшего раздела, судя по их названиям. Эти названия давались не так, как названия присоединенных в более позднюю пору участков, не по местности, а исключительно по родовым именам; и роды, дававшие свои имена участкам древней римской территории, поскольку они не заглохли совершенно (как, например, Camilii, Galerii, Lemonii, Pollii, Pupinii, Voltinii), — сплошь самые древние патрицианские семьи: Aemilii, Cornelii, Fabii, Horatii, Menenii, Papirii, Romilii, Sergii, Voturii. Достоин внимания тот факт, что между всеми этими родами нет ни одного, о котором можно было бы с достоверностью утверждать, что он переселился в Рим лишь в более позднюю пору. Подобно римскому округу каждый из италийских округов, и без сомнения также каждый из эллинских, исстари разделялся на несколько общин, связанных между собою и соседством, и родством; именно этот родовой поселок назывался у греков «домом» (οἰκία), из которого и там очень часто возникали подобные римским трибам комы или демы. Соответствующие италийские названия «дом» (vicus) или «округ» (pagus от pangere) также указывают на сожительство членов одного рода и понятным образом получают в обыденном употреблении значение деревушки или деревни. Как «дому» принадлежало известное поле, так родовому поселку или деревне принадлежал родовой земельный участок, который, как будет впоследствии доказано, довольно долго обрабатывался так же, как и домовый участок, т. е. по системе общинного полевого хозяйства. Развились ли в Лациуме родовые усадьбы в родовые поселки сами собою или же латины переселились в Лациум уже готовыми родовыми общинами — это такой вопрос, на который мы не в состоянии дать ответа, точно так же как мы не в состоянии решить, в какой форме образовалось>12в Лациуме совместное хозяйство, требуемое подобным распорядком, и в какой мере род состоял не только из людей, связанных единством происхождения, но и из примыкающих к роду, не связанных с ним кровным родством людей.
Но эти родовые общины исстари считались не самостоятельными единицами, а составными частями политической общины (civitas, populus), которая первоначально представляется совокупностью некоторого числа родовых поселков, связанных между собою единством происхождения, языка и обычаев, обязанных подчиняться одним и тем же законам, разрешать мирным путем взаимные споры и помогать друг другу в обороне и нападении. И у такого округа, как и у родовой общины, конечно был какой-нибудь постоянный центральный пункт; но так как члены одного рода, т. е. члены округа, жили в своих деревнях, то центр округа не мог быть центром совместной оседлости, городом, а только местом общих собраний, где вершили суд и помещалась общественная святыня. Члены округа собирались там в каждый восьмой день для деловых сношений и для увеселений, и там же в случае неприятельского нашествия находили и для самих себя, и для своего скота более безопасное убежище, чем в деревушках. Обычно на этом сборном пункте или вовсе не было постоянных жителей, или их было очень мало. Точно такие же старинные убежища можно найти и в настоящее время в холмистых местах восточной Швейцарии на вершинах некоторых возвышенностей. Такие места назывались в Италии «вершинами» (capitolium — то же, что у греков ἄκδα — вершина) или защитой (arx от arcere — заграждать); это еще не город, но основа будущего города, так как к замку примыкают дома, которые впоследствии обносятся «кольцом» (слово urbs в родстве с urvus, curvus и, быть может, также с orbis). Внешнее различие между замком и городом заключается в числе ворот: замку их нужно как можно меньше, а городу как можно больше, поэтому в первом обыкновенно бывают только одни ворота, а во втором по меньшей мере трое. Эти укрепления служили опорой для того догородского волостного устройства Италии, следы которого можно довольно явственно различить там, где городской быт развился поздно и частью до сего времени еще не развился вполне, как например в стране марсов и в мелких округах Абруцц. В земле эквикулов, еще во времена империи живших не в городах, а в бесчисленных, ничем не защищенных деревушках, часто встречаются каменные стены с одним храмом внутри; эти огороженные места, считавшиеся за «опустелые города», возбуждали удивление как римских, так и новейших археологов, из которых первые принимали их за жилища «первобытных обитателей» (aborigines), а вторые за жилища пеласгов. Конечно, более правильно принимать эти развалины не за остатки обнесенных стенами городов, а за остатки тех убежищ, в которых укрывались обитатели одной территории и которых в древности, без сомнения, было много во всей Италии, хотя они и строились не особенно искусно. Понятно, что в ту же эпоху, когда перешедшие к городской оседлости племена стали обносить свои города каменными стенами, и те из них, которые продолжали жить в своих незащищенных деревушках, стали заменять каменными постройками земляные валы и частоколы своих укреплений. Когда же вполне обеспеченное внутреннее спокойствие сделало такие укрепления излишними, те убежища были заброшены и вскоре сделались загадкой для позднейших поколений.
