— В чем дело? — спросила она. — Что такого смешного я сказала?
Собеседник не сразу успокоился.
— Опытный охотник, говоришь? Услышали бы это старики из моего племени! Да они считают, что я ни на что не гожусь, потому что стреляю не из лука или ружья, а из фотоаппарата. А выследить по-настоящему не умею и учиться не хочу. Я и правда не хочу. Лук у меня только для понта. А меня интересует лишь фотосъемка, и больше ничего. Хочу стать знаменитым фоторепортером!.. Но вы-то чего тут делаете? — Он внимательно оглядел их. — Не очень вы похожи на туристов. Что, у вас в отеле нет воды для мытья? Какие вы неумытые, заспанные, даже голодные вроде… С кем вы приехали? Где ваши взрослые?
— У нас с этим не очень в порядке, — признался Бен. — Есть кое-какие проблемы.
— Совсем чуть-чуть, — добавила Мартина.
— Чего же молчали? Ну, рассказывайте!
И Мартина начала рассказывать, что вчера рано утром они прилетели сюда на частном самолете из Савубоны, это заповедник такой…
— Одни? — перебил парень.
— Ну… не совсем. С нами были… знакомые.
Бен продолжил рассказ:
— Приземлились тут, недалеко, и мы с Мартиной пошли осматривать дюны. А наши… эти… подумали, что мы на борту, и улетели. Мы и остались.
Молодой бушмен удивленно поднял брови.
— Ничего себе знакомые! Да они хуже врагов! Не заметили, что вас нет?
— Ты прав, — согласилась Мартина со словами о врагах. Но, чтобы не возбуждать ненужные подозрения, прибавила: — Они тоже любят фотографировать, вроде тебя. Вот увлеклись, а про нас забыли.
Но парня не так-то легко было сбить с толка.
— Совсем они какие-то ненормальные! — не мог успокоиться он. — Оставить людей посреди пустыни, без еды и питья! Почему же не вернулись? Еще день, два — и вы могли погибнуть! Убийцы они настоящие!
— Очень может быть, — согласилась Мартина.
Парень взглянул на часы. (Кроме шортов на нем были и часы.)
— Теперь вы в безопасности. Сейчас отвезу вас в ближайшее отделение полиции, там разберутся. Это недалеко: всего часов шесть езды.
— Езды? — переспросила Мартина. — На чем?
— Не на велосипеде же! На машине.
— А где ее взять? — спросил Бен.
Парень совсем развеселился.
— Она прячется там же, где и я, — в траве. Тут рядом. Я почти уже простил вас, что испортили мой снимок. Зато дали мне возможность спасти вас от смерти! Полицейские найдут ваших так называемых друзей и покажут им, как оставлять людей в пустыне без помощи!
— Мы очень благодарны тебе за спасение, — сказал Бен, — но, думаю, ты вовсе не должен ходить с нами в полицию. Зачем? Мы позвоним оттуда, и все будет в порядке.
— Ладно, ладно. — Парень с подозрением поглядел на них. — Надеюсь, вы мне рассказали правду про себя и что на самом деле вы не беглые преступники и вас не разыскивает Интерпол?[11]
Мартина благожелательно улыбнулась ему.
— Еще чего скажешь! Мы обычные дети, которые во время каникул вляпались в неприятную историю.
Он тоже улыбнулся, достал из шортов ключи от машины.
— Пошли!.. Да не смотрите так удивленно: я только выгляжу почти как ребенок, а мне уже стукнуло целых восемнадцать, и у меня имеются автомобильные права. Кстати, мое имя Гифт.[12] Это отец придумал такое — себе и мне.
— Как здорово! — искренне воскликнула Мартина. — Вы настоящий наш рождественский подарок.
На удивление моложавый Гифт оказался «подарком» для них не только как спаситель, но и как собеседник. Не умолкая, рассказывал он о себе, о своем отце, о племени, в котором родился, и охотно отвечал на вопросы.
Мартина не переставала удивляться: он не был ни капельки похож на того бушмена, которого она представляла себе по книжкам или слышала от других. Вальяжно раскинувшись на сиденье джипа, держа руль преимущественно одной рукой, он говорил и говорил, изредка прерывая рассказ, чтобы включить на полную мощность динамик, из которого раздавались, в основном, звуки «рэпа».[13]
Из того, что он говорил, постепенно становилась более-менее явной не слишком долгая история его жизни.
Слушатели узнали, что его народ один из самых древних на юге Африки, о чем свидетельствуют хотя бы наскальные рисунки в пещерах; что бушмены всегда славились как умелые охотники; что, ведя кочевую жизнь, они находились в полном согласии с природой, любили ее, и она отвечала им тем же. А потом, в самом начале XIX века, пришли захватчики. Это были белые африканеры,[14] а также местные племена банту, которые считали бушменов расхитителями скота и вообще нижестоящими людьми. Под их напором бушменам пришлось уйти со своих родовых земель в пустыни Ботсваны и Намибии, и былая общность начала распадаться, крошиться. А уж другие невзгоды — захват и колонизация немцами Намибии в конце того же века и несколько местных войн — окончательно разрушили образ жизни бушменов…
На удивление ученый малый Гифт закончил краткий обзор истории своего многострадального народа такими словами:
— А вот теперь мы рассеяны по всем четырем сторонам света, и столько у нас появилось осложнений и трудностей, что и не счесть. И потому я захотел учиться в школе, и отец не был против: пускай, решил он, мой сын будет жить лучше, чем я сам и мои родители. Я пошел в школу, но это стало началом новых осложнений…
