История политических и правовых учений - [355]

Отмеченная Михельсом проблема относительной самостоятельности государства по отношению к тем, кто уполномочил избранных представителей власти, еще ждет развернутого исследования применительно к разным государствам современного мира. Наиболее полно она исследовалась только в связи с анализом бонапартизма. Однако Михельсу не откажешь в констатации закономерности появления олигархии. И в этом отношении всегда уместно адресовать читателя к Платону и Полибию, к их рассуждениям о смене одной формы правления другой. Здесь же остается только отметить существование современной позиции относительно принципиальной невозможности демократии[160].

В определенном плане Михельсу вторит М. Дюверже: «Организация политических партий, бесспорно, не соответствует демократической ортодоксии. Их внутренняя структура по самой своей сущности автократична и олигархична; несмотря на внешнюю видимость, их руководители на самом деле не выдвигаются членами партии, а кооптируются или назначаются центром; они имеют тенденцию образовывать изолированный от активистов руководящий класс, некую касту, более или менее замкнутую в себе самой. В той мере, в какой они оказываются избранными, партийная олигархия расширяется, но отнюдь не становится от этого демократичнее...»[161] Мы отмечаем сходство в оценке демократии вообще, поскольку трудно отыскать идеолога, который бы исключал партии из элементов современной демократической системы. Раньше мы могли сослаться на Руссо, но современного развития его идеи не находили.

В свое время марксисты писали о пороках парламентаризма по той причине, что настоящую работу делают за кулисами парламента — в министерствах, канцеляриях, штабах. Противник марксизма Дюверже фактически пишет о том же, подвергает сомнению ценность современной демократии, когда указывает: «Парламентарии все больше и больше оказываются подчинены власти внутреннего руководства, а это означает, что над массой избирателей доминирует гораздо менее многочисленная группа членов и активистов партии, сама к тому же подчиненная руководящим органам».

И если «общий ход развития партий выявляет их расхождение с принципами и нормами демократии», если «избирательные процедуры постепенно утрачивают решающее значение», если «сами парламентарии становятся послушными, что превращает их в своего рода машины для голосования, управляемые партийной верхушкой», то в чем тогда заслуга демократии? Разве только в том, что — вспоминая У. Черчилля — она лучше всех остальных форм?!

Но будет ли более удовлетворительным режим без партий — вот действительная проблема. Окажется ли общественное мнение лучше представлено, если кандидаты начнут индивидуально и без посредников представать перед избирателями, для которых подлинная ориентация кандидатов может остаться неизвестной? Будет ли свобода обеспечена надежнее, если правительство окажется перед лицом разрозненных индивидов, не объединенных в политические формирования? Вот те вопросы, которые задает Дюверже.

Дюверже ответил откровенно: «“Правление народа посредством народа”, “управление нацией через ее представителей” — громкие слова, призванные возбуждать энтузиазм и оттачивать ораторские способности. Громкие слова, которые ничего не значат. Никто и никогда не видел народа, который сам собой управляет, и никогда не увидит. Всякое правление олигархично, что неизбежно ведет к господству немногих лиц над массой». Утверждая это, Дюверже сослался на Руссо: «Настоящей демократии никогда не существовало и никогда существовать не будет».

Итак, Дюверже объявляет чистой игрой слов и конструкцией ума понимание демократии как самоуправления народа, как свободу народа. «Подлинная демократия есть нечто иное — это вещь более скромная, но и более реальная. Ее определяет прежде всего свобода “для народа и для каждой части народа”». Отсюда решительный теоретический и практический вывод: «Нужно заменить формулу “управление народа народом” другой: “управление народом элитой, вышедшей из самого народа”. Режим без политических партий обеспечивает преемственность элит, обязанных своим привилегированным положением происхождению, деньгам или должности; человек из народа должен приложить огромные усилия, чтобы при этих условиях проникнуть в правящую олигархию и стать первым; в то же время он должен пройти сквозь фильтр буржуазного воспитания, утратив всякий контакт с классом, из которого вышел. Режим без политических партий — это режим неизбежно консервативный. Он связан с цензовым избирательным правом и отражает стремление не допустить всеобщих выборов, навязывая народу руководителей, выдвинувшихся не из народа; он еще более далек от демократии, чем режим партий».

Полагаем, что Дюверже, несмотря на его ценные замечания, не удалось разрубить гордиев узел. Жизнь показывает, что «элиты, вышедшие из самого народа», способны не в меньшей степени уничтожать права и свободы народа. А партии по-прежнему озабочены только своими интересами завоевания и удержания власти. И это только подтверждает наше убеждение в необходимости и дальше развивать теории демократии, обеспечивая их преемственность и связь с реалиями