История Первого Болгарского царства - [63]

В июне 967 г. император Никифор перешел границу, чтобы осмотреть защитные сооружения, — полезная предосторожность, когда со дня на день должна была начаться война. В то же самое время, он желал успокоить свою совесть, поскольку призвал варваров-язычников выступить против христианской страны, с которой пребывал в мире. Поэтому император написал булгарскому царю, обвинив его в том, что тот так часто разрешал мадьярам пересекать Дунай и проникать в Империю. Петр не ответил на него. Царь с удовольствием помешал бы мадьярам совершать набеги на его страну, но он не обладал для этого достаточной силой; поэтому, когда мадьяры вторгались в Болгарию, он желал, чтобы те как можно быстрее уходили в области другого правителя. Ответ булгарского царя не удовлетворил императора, в связи с чем Никифор считал свои действия оправданными[447]. Уверенный в том, что русы выполнят данные обещания, он вновь направил свое внимание на Восток.

В августе Святослав пересек Дунай с Калокиром, который сопровождал его и шестнадцать тысяч воинов. Булгары были предупреждены и послали вдвое превосходящее войско, чтобы воспрепятствовать его высадке на южном берегу; но они были жестоко разбиты и бежали к крепости Дристра (Доростол). Святослав разорил север страны, захватив двадцать четыре города, и утвердился на зимнее время в том же самом районе Огла, где жил Аспарух, булгарский хан. Затем Святослав переместил свой двор в Преслав-на-Дунае, Малый Преслав (Переяславец), крепость, которая контролировала речную дельту. Туда император отправил ему дополнительные денежные субсидии[448], и следующей весной Святослав вторгся на юг страны, разоряя булгарскую землю еще более жестоко, чем прежде.

Булгары были в отчаянии. На здоровье царя Петра повлияли произошедшие катастрофы: он испытал апоплексический удар, от которого никогда так и не оправился. Его правительство, однако, справлялось с трудностями, решив использовать единственное возможное средство — печенегов. Печенеги были весьма рады возможности вмешаться в конфликт; мощь русов конкурировала с их собственной, и престиж печенегов уменьшался по сравнению с лучше организованными ордами варягов. Кроме того, Святослав нарушил границу с печенежской территорией, отправляясь в поход к Дунаю, в то время как они все еще кочевали по Валашской равнине и степям на побережье Черного моря. Летом 968 г. они объединились и выступили в полном вооружении против Киева. Великая княгиня Ольга защищала город сколько могла, но силы киевлян были меньше печенежских, а голод помешал сопротивлению. Новости об этом наконец достигли Святослава, и он с неохотой осознал, что должен возвратиться. Великий князь вернулся вовремя, чтобы спасти свою столицу, в то время как его люди упрекали князя за войны в иностранных странах и пренебрежение к его собственной. Но хотя Болгария таким образом получила отсрочку, сердце князя желало нового похода против нее.

Больной царь принял другие меры предосторожности. Этим же летом он, смирив свою гордость, подобострастно направил в Константинополь посла — «немытого» Патрикиана, чье первенство так досаждало Лиутпранду Кремонскому. Никифор принял его уклончиво; он был пока еще не уверен в своей политике. Но на исходе этого года из Руси пришли тревожные новости. Патрикий Калокир весьма преуспел в завоевании доверия Святослава и теперь планировал использовать это обстоятельство против своего императора. Он непрерывно убеждал русов снова вторгнуться на Балканы, надеясь с помощью русского оружия сесть на императорский трон, или, что более вероятно, отвлечь императора, чтобы вернуться в свой родной Херсон и независимо укрепиться там. Святослав с радостью согласился с его планами. Юг манил его; он желал навсегда разместить свой двор в Преславе-на-Дунае, так как там, по его словам, находился центр его земель; туда стекались все богатства: из Греции — серебро, материи, фрукты и различные вина, из Богемии и Венгрии — серебро и лошади, из Руси — кожи, воск, мед и рабы[449]. Это было действительно прекрасное место для столицы около устья большой реки, служившее воротами в богатый балканский мир. Все, что смогла сделать его мать Ольга, чтобы удержать Святослава, это заставить его остаться при ней в Киеве до своей смерти (июль 969 г.), так как она была уже очень больна[450].

Никифор выяснил от своих шпионов, что ситуация принимала действительно опасный оборот; сам он думал, что война с Русью неизбежна. Он спешно послал людей, чтобы укрепить императорские владения в Крыму[451], и дал инструкции патрикию Никифору Эротику и Филофею, епископу Евхаиты, отправиться к болгарскому двору и предложить союз. Болгары приняли их с радостью; потребность в императорской помощи, как они говорили, была крайне необходимой. Для общей защиты полуострова было приготовлено все. Предложенный Никифором союз в дальнейшем должен был быть закреплен браком двух маленьких булгарских княжен[452] с двумя молодыми багрянорожденными императорами. Данное соглашение было воспринято с энтузиазмом, и две княжны на серпоносных колесницах отправились в Константинополь, чтобы привыкнуть к своему будущему высокому положению. Но эти браки так и не были заключены; упоминания о них встречаются лишь еще раз. Ранней декабрьской ночью, когда императрица Феофано убила своего мужа Никифора, она пришла к нему, чтобы поговорить с ним относительно воспитания иностранных девочек, и оставила его, чтобы сделать некоторые распоряжения в их отношении