История Первого Болгарского царства - [46]
Симеон заботился о торговом благосостоянии своей страны; и в начале правления его действия в данном направлении создали ряд обстоятельств, которые, как казалось вероятным, могли уничтожить Болгарию и всю ее новорожденную культуру, но которые в конце навсегда подтвердили ее балканское предназначение, которое Борис полагал справедливым для своей страны. Со времени царствования Тервеля торговля между Болгарией и империей была тщательно организована, и к настоящему времени булгары владели торговыми рядами в Константинополе (вероятно, в квартале Святого Мамы, где находились русские торговые ряды), куда они доставляли свои товары, чтобы распространять их среди императорских торговцев. В 894 г.[311] интрига при императорском дворе закончилась тем, что два греческих торговца, Ставракий и Косьма, закрепили за собой монополию на булгарскую торговлю. Вслед за этим они не только наложили тяжелые пошлины на товары, но также настаивали на перемещении торговых рядов в Фессалоники — брать взятки было легче на некотором расстоянии от столицы. Все это, естественно, расстроило булгар, и они пожаловались Симеону. Князь сразу же заявил протест императору. Но нечестные греческие торговцы находились под защитой Зауца, василеопатора, всемогущего тестя императора, поэтому Лев проигнорировал посольство Симеона, и скандал продолжился. Вслед за этим Симеон решил прибегнуть к помощи оружия и подготовился для вторжения во Фракию. Главные императорские армии под командованием Никифора Фоки, героя Итальянских войн, находились далеко на Востоке, сражаясь с сарацинами; Лев мог послать против захватчиков только необученные отряды под руководством Прокопия Кринита и армянина Куртикия. Симеону не составило никакого труда разбить противника, несмотря на его численность; оба военачальника погибли в сражении, а пленникам отрезали носы. Потом булгары продвинулись через Фракию до самой столицы.
Тогда Лев испробовал дипломатические средства. Он направлял посольство в Ратисбон к королю Арнульфу в этом году, вероятно, до того, как началась война, в качестве контрмеры посольству Арнульфа к Владимиру в 892 г., однако императорский посол не встретил благожелательного приема[312]. Теперь у императора появился гораздо лучший план. Со времени правления Омуртага дикие мадьяры обосновались в степях прямо на булгарской границе по реке Днестр и, вероятно, к настоящему времени уже и по реке Прут. В 895 г. он отправил патрикия Никиту Склира в мадьярские поселения, чтобы предложить мадьярским вождям, Арпаду и Курсону, вторгнуться в Болгарию; он обещал отправить корабли для перевозки их через Дунай. Мадьяры приняли предложение с удовольствием, тем более, что они испытывали на восточных границах давление еще более дикого народа, печенегов; они предоставили заложников, и соглашение было заключено. Затем Лев вызвал из Азии Никифора Фоку и снарядил императорский флот под командованием адмирала Евстафия. В действительности эти приготовления были предназначены только для того, чтобы вызвать в булгарах благоговейный страх. Теперь, когда Симеон собирался начать переговоры с мадьярами, Лев предпочел не воевать; он не желал увеличивать мощь мадьяр за счет булгар, и, кроме того, его чуткая христианская совесть не могла остаться равнодушной к войне с христианами. Он послал квезитора Константинакия предупредить Симеона о начале мадьярского вторжения и предложить мирный договор. Но Симеон оказался подозрителен и груб; в Константинополе он узнал, какой тонкой могла быть императорская дипломатия, и, вероятно, не поверил в историю о мадьярах. Константинакия поместили под стражу, и ответа на предложения императора не последовало.
Однако вскоре Симеон был разочарован. Когда он подготовился, чтобы встретить Никифора Фоку во Фракии, пришли новости, что мадьяры прибыли на назначенное место. Он поспешил на север, чтобы их встретить, но потерпел поражение. Пришлось отступить к мощной крепости Дристре[313]. Мадьяры продвигались вперед, грабя и разрушая все, что встречали на своем пути. В воротах Преслава они присоединились к Никифору Фоке, которому продали булгарских пленников тысячами. Булгары были в отчаянии. Они отправились к Борису в монастырь, чтобы просить его совета; но он мог только предложить им три дня поста и молитвы о спасении своей страны. Ситуация изменилась благодаря дипломатической хитрости Симеона.
Когда князь понял серьезность своего положения, то послал через Евстафия просить императора о заключении мира. Лев был рад уступить. Он приказал Фоке и Евстафию удалиться и отправил магистра Льва Хиросфакта, чтобы обсудить условия договора. Это было именно то, чего Симеон и добивался. Когда магистр Лев прибыл, он был задержан в крепости Мундрага: в то время как Симеон, освободивший себе руки благодаря возникшему замешательству среди своих врагов, выслал войска, чтобы напасть на оставшихся мадьяров. В большом сражении он нанес им поражение и принудил повернуть обратно через Дунай. Борьба была настолько кровопролитной, что даже булгары, как полагают историки, потеряли 20 000 всадников. Победив мадьяр, Симеон информировал магистра Льва, что его условием для заключения мирного договора теперь являлось освобождение всех булгарских пленников, недавно купленных Фокой у мадьяр. Несчастный посол, у которого не было возможности связаться со своим правительством, возвратился в Константинополь с неким Феодором, знакомым Симеона, чтобы посмотреть, что можно сделать в сложившейся ситуации.
