История папства - [198]

Справедливости ради следует отметить, что в этот момент католическая церковь в Венгрии решительно и эффективно вмешалась в ход событий. Немало гонимых евреев нашли убежище в мужских и женских монастырях, в храмах, а зачастую и в католических семьях. Рассказывали, что осенью и зимой 1944 года «в Будапеште не было практически ни одного учреждения, так или иначе связанного с католической церковью, где бы не скрывались от преследований евреи». Множество жизней было спасено; тем не менее остается два вопроса. Эйхман приступил к своей мерзкой работе в марте; почему кампания по спасению евреев не могла начаться именно тогда, а развернулась лишь 4-5 месяцев спустя? И получила ли эта кампания папское благословение?

С приходом мира весной 1945 года папа Пий XII (после смерти в минувшем августе кардинала Мальоне он сам исполнял обязанности статс-секретаря) вновь оказался в состоянии конфронтации со своим старым и самым главным врагом — коммунизмом. Итальянская коммунистическая партия под руководством такого выдающегося лидера, как Пальмиро Тольятти, выступала в роли достойного противника фашизма, а в этом качестве — и законного его преемника у власти. По счастью, влияние коммунистов уравновешивалось американским соблазном, поскольку войска союзников наводнили Италию предметами обихода, порожденными капиталистическим обществом потребления. Обеим этим крайностям папа Пий противопоставил программу католического обновления, которое, в противоположность коммунизму или капитализму, было бы итальянским по сути своей; впрочем, если бы ему пришлось выбирать, несомненно, он считал американский материализм меньшим злом. 2 июля 1949 года папа зашел так далеко, что опубликовал декрет, в котором объявил: ни один католик не может быть членом коммунистической партии или каким бы то ни было образом содействовать ее делу; нарушивший этот запрет не допускался к причастию. Годом раньше папа — как и вся курия — решительно воспротивился созданию государства Израиль. Это никого не удивило; для папы Пия, как и для церкви на протяжении столетий, евреи оставались народом, убившим Бога.

К этому времени папе уже исполнилось 73 года. Физически он был все еще крепок, а его авторитаризм и самоуверенность год от года также крепчали. Прежний антисемитизм никуда не исчез: до самого смертного часа папа отказывался признать государство Израиль. Его кругозор отличался узостью; он все более и более замыкался в рамках старого и надежного догматизма, с ходу отвергая какие бы то ни было новые теологические доктрины. 2 сентября 1950 года папа опубликовал энциклику «Рода человеческого» («Humani generis»), которая парализовала теологическую мысль того времени и категорически осудила все новые и оригинальные богословские идеи. Впрочем, дело зашло еще дальше. Папские энциклики никогда не считались непогрешимыми; теперь же папа постановил, что в энциклике любой спорный вопрос решался раз и навсегда: «Очевидно, что данный предмет… более не может рассматриваться как вопрос, открытый для обсуждения среди теологов».

Затем последовало то, что сильно напоминало «царство страха», существовавшее при Пии X[354]. Американский иезуит Дэниэл Берриган писал: «При ближайшем рассмотрении я увидел, что блестящую теологическую мысль накрыла волна догматизма, как во времена большой сталинской чистки»[355]. Одной из главных жертв стал известный философ палеонтолог, иезуит Пьер Тейяр де Шарден: публиковать его труды было запрещено, а сам он в конечном счете был вынужден уехать в США. Другой жертвой оказался французский эксперимент с рабочими-священниками, ставший наиболее волнующей и, вероятно, наиболее успешной из всех попыток распространить христианство в рабочей среде. Участники эксперимента меняли сутаны клириков на рабочие робы и нанимались на работу в качестве лодочников, шахтеров или фабричных рабочих; миссионерская деятельность никогда прежде не осуществлялась в таких условиях, и ее успех был не лишен драматизма. Однако Пию XII этот опыт представлялся весьма опасным шагом навстречу коммунизму. Папа выказывал все большую настороженность по отношению к эксперименту и наконец в ноябре 1953 года полностью его прекратил.

С точки зрения дальновидных христианских мыслителей, это время было достойно сожаления; в каком-то смысле оно явилось отражением того, что происходило в США с подачи сенатора Джозефа Маккарти, когда красных «находили» под каждой кроватью. Ситуация не изменилась и после того, как 1 ноября 1950 года папа провозгласил ex cathedra — с кафедры догмат о Вознесении Пресвятой Девы Марии — другими словами, что тело Девы не подверглось тлену после смерти, но было немедленно взято на небеса. В этой доктрине не было ничего нового; в течение длительного времени Вознесение Мадонны являлось одним из наиболее популярных сюжетов в итальянской религиозной живописи (достаточно вспомнить хотя бы грандиозный алтарный образ кисти Тициана в церкви Фрари в Венеции), а его празднование 15 августа — одной из наиболее важных дат в христианском календаре. С другой стороны, этот догмат не был известен в ранней церкви и не находил подтверждения в Священном Писании; кроме того, остальные христианские церкви выражали свое негодование в связи с самонадеянностью папы, притязавшего на непогрешимость (впервые с момента провозглашения догмата о папской непогрешимости на Первом Ватиканском соборе в 1870 году), когда он провозгласил догмат веры, который они не могли принять в данный момент.