История панамской "революции" - [50]

После такого «основательного» разбора отношений между США и Колумбией автор резюмирует:

«При таких обстоятельствах правительство Соединенных Штатов было бы виновно в глупости и слабости, в своей совокупности доходящих до преступления против нации, если бы действовало не так, как оно действовало 3 ноября прошедшего года, когда в Панаме вспыхнула революция… Во имя сохранения нашего собственного достоинства, интересов и благополучия не только нашего народа, но и народа Панамского перешейка и народов всех цивилизованных стран мира, Колумбия заставила нас принять решительные меры, чтобы положить конец обстановке, которая стала нетерпимой»¹.

Шаткость и неубедительность своих аргументов в послании конгрессу президент, очевидно, вскоре сам осознал, так как обратился за помощью к специалисту по части объяснения империалистической политики США профессору Бассету Муру. В результате такого сотрудничества «практика» Т. Рузвельта и «теоретика» Б. Мура родилось специальное послание президента конгрессу от 4 января 1904 г.

В этом послании по-новому объяснен захват Панамы. Рузвельт заявляет, что билль Спунера установил маршрут канала через Панаму. В действительности же билль Спунера формально предусматривал строительство канала равным образом и через Никарагуа в том случае, если нельзя будет договориться с правительством Колумбии.

В послании вновь приводятся все те доводы, которыми в свое время профессор Мур оправдывал захват Панамы. Так, президент утверждает, что договор с Колумбией от 1846 года предоставил США права суверенитета и собственности над Панамой, которые до этого принадлежали Новой Гранаде. На самом же деле это утверждение Рузвельта в корне противоречит историческим фактам и политическому и юридическому смыслу договора 1846 года. Как известно, в договоре было четко указано, что США «гарантируют эффективным образом права суверенитета и собственности, которыми Новая Гранада располагает над указанной территорией».

Перейдя затем к договору Хэя — Эррана, Рузвельт заявляет, что «этот договор был заключен по настойчивой просьбе колумбийского народа».

Факты, однако, свидетельствуют о том, что этот договор был заключен именно вопреки воле колумбийского народа.

И далее:

«…В этом договоре народу и правительству Колумбии были сделаны все возможные уступки: в этих переговорах мы были более чем справедливы. Наше великодушие зашло крайне далеко, так что даже был поднят вопрос о том, что мы выдвигаем на первый план их интересы в ущерб своим. Правительство Колумбии нетолько отвергло договор, но сделало это так, что ко дню окончания сессии колумбийского конгресса не оставалось уже никакой надежды когда-либо добиться от него утверждения какого-либо договора»¹.

Договор, по которому зона Панамского канала, то есть территория Колумбии, становилась территорией США, являлся, по мнению Рузвельта, самым справедливым.

Справедливость эта состояла в том, что США не просто захватывали чужую территорию, но и предлагали суверену этой территории денежную компенсацию. Рузвельт стремится оправдать поведение правительства тем, что этого требовали национальные интересы и безопасность США.

Это заявление является характерным для американского империализма, который, исходя из собственных корыстных интересов, нарушая международное право, подчиняет себе все новые и новые районы.

Рузвельт пытался доказать недоказуемое: убедить американский народ и мировое общественное мнение в своей непричастности к «революции» в Панаме. Однако позднее, выступая перед студентами Калифорнийского университета в Берклее, он откровенно заявил: «Я был заинтересован в Панамском канале потому, что я начал его постройку. Если бы я следовал традиционным консервативным методам и предложил бы конгрессу внушительного вида документ, страниц в двести, то прения по нему длились бы и по сию пору. Но я взял зону канала, потом дал конгрессу возможность обсуждать (курсив мой. — С. Г.), и пока идет это обсуждение, прорытие канала тоже идет своим чередом»¹.

Так Рузвельт откровенно признавался в захвате зоны Панамского канала и даже бравировал этим.

В письме от 2 июля 1915 г. к Тейеру президент США Теодор Рузвельт пренебрежительно писал: «Было бы совершенным абсурдом говорить о Колумбии, как об ответственном государстве, с которым можно иметь дело, как мы имели дело с Голландией, Бельгией, Швейцарией или Данией. С колумбийскими правителями трудно достигнуть соглашения… Я решил, что должен был сделать, не принимая их во внимание. Население Панамы хотело канал и хотело независимости от Колумбии. Если бы оно не восстало, я рекомендовал бы конгрессу захватить перешеек вооруженной силой (курсив мой. — С. Г.). Когда произошло восстание, я немедленно использовал флот, чтобы помешать бандитам, пытавшимся задержать нас, тратить целые месяцы в бесполезном кровопролитии для захвата или попыток захвата перешейка во вред перешейку, нам и всему миру. Я не консультировался по поводу сделанного мною ни с Хэем, ни с Рутом, ни с кем вообще, так как я хотел сделать дело один раз и навсегда» [211].

В этом «частном» письме перед нами отчетливо выступает его роль в панамской «революции».