История Невского края - [61]
На вопрос: «Когда Санкт-Петербург стал столицей России?» — возможны самые разнообразные ответы, включая и полярно противоположные: «Санкт-Петербург стал столицей России в момент своего основания» и «Санкт-Петербург никогда не являлся столицей России». Разумеется, ни один из этих ответов не будет исчерпывающим.
В исторической литературе встречается указание на то, что царь Петр в письме к Меншикову уже в 1704 году называл строящийся Санкт-Петербург столицей. Однако внимательное прочтение текста этого письма позволяет увидеть ошибку историков: говоря о столице, царь имел в виду Москву. Тем не менее, зная нелюбовь Петра к Москве, можно предположить, что желание перенести российскую столицу вполне могло возникнуть еще до того, как русская армия появилась на берегах Невы, и что, таким образом, Петербург изначально строился именно в качестве новой столицы. Но это не более чем предположение, не подтвержденное никакими документальными свидетельствами. Более того, никаких специальных документов, узаконивающих перенос столицы из Москвы в Петербург ни Петром I, ни его последователями, издано не было. Это произошло как бы само собой.
Е. В. Анисимов выделяет такие ступени становления столичного статуса Санкт-Петербурга:
— Переезд на берега Невы царской семьи и двора: царевича Алексея, сестер царя, его невесток и племянниц, приехавших в Петербург в апреле 1708 года, но потом не раз уезжавших и подолгу живших в Москве; осенью 1710 года в Петербурге состоялась свадьба племянницы царя Анны Иоанновны и герцога курляндского Фридриха Вильгельма.
— Обретение городом официального дипломатического статуса: уже в ноябре 1704 года Петр принимает в меншиковском Посольском доме на Городовом (Петербургском) острове турецкого посла; в 1709 году в Петербург приехал датский посланник Ю. Юль, в 1710-м — саксонский посланник Ф. Фицрум, в 1712-м — английский посол Ч. Уитворт, в 1715-м — француз Лави, в 1716-м — голландец де Би; все эти дипломаты, однако, не находились на берегах Невы постоянно, а сопровождали царя в его многочисленных поездках по стране; в 1711 году в Петербурге побывало посольство из Персии.
Петр I на фоне Петропавловской крепости и Троицкой площади Петербурга. Портрет на эмали Г. С. Мусикийского. 1723 г.
— Размещение здесь органов высшей государственной власти: приказов (затем коллегий), Сената и Синода. Приказы перемещались в Петербург постепенно в течение долгого времени; Сенат, при своем учреждении располагавшийся в Москве, выезжал по требованию Петра в Петербург в 1711 и 1712 годах, окончательно переехал в конце 1713 года; коллегии и Синод изначально находились в Петербурге.
Растянутость всех этих событий во времени не позволяет назвать сколько-нибудь точную дату «превращения» Санкт-Петербурга в столицу Российского государства (большинство историков условно считают этой датой 1712 год). Никакого указа об этом Петром не давалось. Первый официальный документ, в котором Москва по своему статусу принижена по сравнению с Петербургом, — указ 1714 года «О запрещении на несколько лет строить во всем Государстве каменные домы» (право на каменное строительство было возвращено Москве лишь через четыре года).
Москва на протяжении всего «петербургского» периода в русской истории продолжала оставаться символом русской нации, ее сердцем (вспомним слова Наполеона: «Если я займу Киев, то этим я возьму Россию за ноги, если Петербург, то — за голову, а если Москву, то этим поражу Россию в сердце»). Такая важнейшая для монархического государства церемония, как коронация императора или императрицы, всегда в России происходила только в Московском Кремле, в том числе и состоявшаяся при жизни Петра коронация его супруги Екатерины. Кроме того, именно Москва в большинстве случаев была местом официального празднования главных событий в жизни царской семьи, таких как бракосочетание, рождение и крещение детей, именины. Словосочетание «царствующий град» продолжало употребляться по отношению к Москве не только в качестве художественной формулы, но и в официальных документах. Другое официальное наименование — «первопрестольная» — подчеркивало не только столичный статус Москвы, но и ее первенство по отношению к Санкт-Петербургу.
Наблюдательный Фоккеродт, за двадцать пять лет своего пребывания в России неплохо ее изучивший, писал об отношении русских к обеим столицам: «…сколько бы усилий ни употреблял русский двор и какие бы ни выдумывал средства, чтобы русских привязать к Петербургу, никогда, однако ж, не дойдет до того, чтобы они добровольно предпочли это место своей так нежно любимой Москве, и как только разрушится плотина, удерживающая их в Петербурге, и им дозволено будет последовать своей привязанности, они непременно воротятся к могилам своих предков». (Забегая вперед, скажем, что такое случалось в русской истории дважды: в 1728 и 1918 годах.) Мысль о том, что Петербург чужд России, а Москва — близка, сотни и тысячи раз повторялась и повторяется до сих пор писателями, публицистами, политиками.
Столица государства является, подобно гербу, одним из самых значительных его символов и выступает как часть, заменяющая собой целое, или часть, воплощающая сущность целого. Не случайно до появления Петербурга сама страна обычно называлась Московией, а ее жители — московитами. Но при этом столица может представлять сущность страны уже реализованной (в этом случае столица как бы апеллирует к прошлому, к истокам национального самосознания), а может — желаемой (в этом случае она демонстрирует будущее, перспективу, является своего рода программой). Столицей первого типа всегда определялась в России Москва, столицей второго типа стал построенный Петром I Санкт-Петербург, и в нем была воплощена программа построения Российской империи.
