История Невского края - [60]

В ноябре месяце пришел к Санктпитербурху карабль галанской с товары, с питьями и с солью, на котором был шипер^[146] и несколико матросов, и тот карабль по повелению господина губернатора^[147] принят по обыкновению, и за приход подарено вышепомянутому шиперу за столом в дому его губернаторском пять сот золотых, а матросом, кои с ним были, по триста ефимков^[148] коемуждо^[149], и при том сказано ему во обнадеживание других, естьли по том другой карабль туда придет, и тому, кто на том карабле, дано будет триста золотых, такожде есть ли и третий карабль придет, дано будет сто пятьдесят золотых, и с тем тот вышепомянутой карабль от Санктпитербурха отпущен в належащий ему путь со удоволствованием, а товары все, которые на том карабле были, куплены повольною ценою.

(Текст печатается по изданию: Ведомости времени Петра Великого. Вып. I. 1703–1707 гг. СПб., 1903. Орфография, пунктуация и написание цифр приближены к современным нормам.)

Глава VII Санкт-Петербург петровского времени

Ингерманландия — Санкт-Петербург — Россия

В результате Северной войны Ингерманландия была присоединена Россией и прекратила свое существование в качестве отдельного геополитического субъекта. Раньше, даже находясь в составе более крупного государства, будь то Новгородская республика или Шведское королевство, этот край воспринимался извне и изнутри, как достаточно четко очерченное этнотерриториальное образование — Водская и Ижорская земля, или Водская пятина, или Ингерманландия, — сохраняющее известную самостоятельность. С появлением на карте России Санкт-Петербурга Ингрия с нее исчезает. Правда, происходит это постепенно; сочинив оду, посвященную пятидесятилетию основания новой столицы, В. К. Тредиаковский назвал ее «Похвала Ижерской земле и царствующему граду Санктпетербургу», а в работе Уложенной комиссии, собиравшейся в Москве в 1767 году, принимал участие депутат от Водской пятины Н. Е. Муравьев. Довольно долго в России продолжал использоваться герб Ингерманландии, введенный в употребление шведами в начале XVII века — пересекающие лазоревое поле по диагонали (справа налево и сверху вниз) две параллельные крепостные стены серебряного цвета с речным потоком между ними и тремя ядрами на нижней из стен^[150]. В 1730 году этот герб в числе других был утвержден указом Правительствующего Сената, однако впоследствии его вытеснил из употребления герб Санкт-Петербургской губернии.

Заметим, что судьба других прибалтийских областей (Лифляндии, Курляндии, Эстляндии, Финляндии), в ряду которых находилась Ингерманландия, сложилась иначе: обладая в разные периоды разной степенью автономности, эти земли сохранили свою особость и в итоге обрели государственную независимость.

Созданная Петром I Ингерманландская губерния (с 1710 года — Санкт-Петербургская) сразу же чрезвычайно разрослась: к ней присоединили Новгород, Старую Русу, Великие Луки, Торопец, Холм, Олонец, Белоозеро, Пошехонье, Каргополь, Псков и часть Эстляндии. Эта губерния, как и остальные десять, была позднее разделена на провинции, которые с екатерининского времени сами стали называться губерниями. Границы Санкт-Петербургской губернии в конце XVIII–XIX веке в основном совпадали с границами нынешней Ленинградской области.

Санкт-Петербургская губерния никогда не представляла собой цельного и органичного образования и не имела хоть сколько-нибудь самостоятельного значения, ее воспринимали как более или менее близкие окрестности российской столицы. Весь тот мощный геополитический потенциал, которым обладал Невский край, теперь оказался сконцентрированным и стал реализовываться в одной-единственной точке — городе Санкт-Петербурге.

В составе России Санкт-Петербург оказался не просто форпостом государства, не просто портом, не просто центром торговли и кораблестроительства. Роль его, в сущности, совпадала с той геополитической функцией, которую на протяжении веков выполнял Невский край, но теперь волею Петра I она была в сотни раз усилена. По причине своего уникального географического положения эта территория всегда являлась местом, через которое с наибольшей интенсивностью происходило проникновение европейских культурных ценностей вглубь континента. Но при этом Невский край жил своей жизнью, которая не подчинялась всецело этой функции. Сделав Санкт-Петербург точкой, опираясь на которую царь-реформатор намеревался преобразовать всю огромную страну, по сути, он лишил его самодостаточного бытия, поставил существование города в зависимость от выполняемой им роли «окна в Европу», роли идеального города, образца для всей остальной страны.

Аллегория, изображающая освобождение Геркулесом Тесея из преисподней, помещена на карте, отмечающей российско-шведскую границу по Ништадтскому миру. Гравюра П. Пикарта. 1724 г.

Обеспечить выполнение этой программы должно было объявление Санкт-Петербурга столицей России. В течение многих десятилетий Санкт-Петербург имел огромное значение и для России, и для всего мира, и это значение было целиком связано с его столичностью. Точнее всех это свойство города на Неве выразил Андрей Белый в романе «Петербург»: «Если же Петербург не столица, то — нет Петербурга».