История Невского края - [6]

Никакого парадокса в этом нет. Пожалуй, нет ни одной крупной реки на нашей планете, которая не затопляла бы с большей или меньшей периодичностью окрестные территории. Выгоды от удобного и дешевого средства коммуникации всегда настолько превышали ущерб, наносимый капризами водной стихии, что люди все же заселяли берега рек и морей, но принимали меры, чтобы обезопасить себя.

Распространено мнение о том, что невская дельта от природы не пригодна для обитания и только жестокость Петра I смогла заставить людей поселиться в этом «болотном» крае и жить здесь в постоянном ожидании неизбежного потопа. Это суждение не соответствует действительности хотя бы потому, что и в допетровское время эти места были достаточно обжиты.

Такие катастрофические наводнения, как в 1824 и в 1924 годах, приносили, конечно, страшные беды местным жителям, но никогда (если не считать первой половины XVIII века, когда Петербург заселялся насильственно) угроза наводнений не заставляла покидать свой город и перебираться на жительство в другие места. Более того, берега Невы продолжали привлекать переселенцев даже после самых разрушительных потопов. Так, разрушительнейшее наводнение 1924 года (второе по силе из известных нам петербургских наводнений) никак не сказалось на темпах роста сильно сократившегося за годы революции и Гражданской войны населения города. Если в 1920 году население города составляло примерно 722 тысячи человек, то по данным переписи 1926 года в нем проживало уже 1 миллион 619 тысяч жителей.

План наводнения 7 ноября 1824 года. Территория, находившаяся под водой, выделена на плане другим цветом

Естественно, что жители невских берегов всегда стремились найти способ защиты от буйства водной стихии или хотя бы уменьшить причиняемый ею вред.

Древнейшим и простейшим средством является строительство домов на столбах такой высоты, чтобы вода, разливаясь, не достигала пола. Однако во время невских наводнений опасность представляет не только подъем воды, но и мощнейшее разрушительное воздействие волн, поэтому строительство на сваях здесь, вероятно, никогда не применялось. Дома и другие постройки вблизи устья Невы ставились на возвышенных местах, что не всегда спасало их при высоком подъеме воды^[4]. Когда же при Петре I город стал строиться не только на возвышенностях, но и на затопляемых низинах (например, Заячий остров, на котором была сооружена Петропавловская крепость, прежде часто полностью оказывался под водой), специальными царскими распоряжениями предписывалось строить и дома, и в особенности пороховые погреба и склады на высоких фундаментах, полы в них делать на полфута выше уровня подъема воды наводнения 1706 года.

Кроме того, берега Невы, протоков невской дельты и других рек стали искусственно поднимать. Намерения Петра рассечь весь строящийся город каналами были связаны еще и с тем, что вынутый при этом грунт предполагалось использовать для повышения остальной территории. Каналов было прорыто не так много, как хотелось царю-реформатору, к тому же часть из них пришлось впоследствии снова закопать, но подсыпка невских берегов неизменно продолжалась и продолжается до сих пор. За три сотни лет некоторые петербургские улицы и набережные поднялись более чем на 4 м. Наглядно это можно увидеть у Меншиковского дворца на Васильевском острове, где при реставрации была обнажена первоначальная мостовая.

Карта насыпного грунта в центральной части Ленинграда (по состоянию на 1974 г.)

В результате теперь наводнения причиняют значительно меньший ущерб, чем в первые годы существования Петербурга. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить последствия двух одинаковых подъемов воды (на 262 см выше ординара), разделенных почти трехсотлетним интервалом. После первого из них, произошедшего 9 (20) сентября 1706 года, Петр I писал Меншикову: «Третьего дня ветром вест-сюд-вестом такую воду нагнало, какой, сказывают, не бывало. У меня в хоромах было сверх полу 21 дюйм, по городу и на другой стороне по улице свободно ездили в лодках, однакож, недолго держалось, меньши 3-х часов. И зело было утешно смотреть, что люди по кровлям и деревьям, будто во время потопа, сидели, не токма мужики, но и бабы». Во время наводнения такой же силы, случившегося в ночь с 29 на 30 ноября 1999 года, были затоплены многие подвалы в центральной части города, покрылись водой несколько улиц, на несколько часов пришлось закрыть четыре станции метро, было повалено большое количество деревьев. Тем не менее спасаться от воды на крышах и деревьях и плавать по улицам в лодках не пришлось никому, а большинство петербуржцев узнало о наводнении только из телевизионных новостей.

Поскольку долгое время считалось, что невские наводнения возникают из-за того, что ветры препятствуют свободному течению воды в Финский залив, делались попытки уменьшить опасность наводнений созданием дополнительных протоков для воды (такая роль, в частности, отводилась Екатерининскому и Обводному каналам). Однако эти попытки не дали никакого результата.

Наконец, наиболее действенным способом защиты от наводнений является строительство мощных гидротехнических сооружений — дамб. Оградить подверженные затоплениям зоны Петербурга земляными валами предлагал еще в 1727 году фельдмаршал Б. X. Миних. Проект каменной плотины от Ораниенбаума через западную часть острова Котлин к Лисьему Носу разрабатывался в 1824–1834 годах П. Базеном, профессором Института инженеров путей сообщения. В самом конце XIX века этот проект в усовершенствованном виде был внесен на рассмотрение городской управы инженером В. Ф. Пруссаком. Однако государственное распоряжение о создании защитных сооружений в Финском заливе было дано лишь в 1970-е годы. Начатое в 1979 году строительство через несколько лет прервалось по различным политическим и экономическим причинам. В частности, со строительством дамбы в общественном сознании связывалось увеличение загрязненности Невы и Финского залива. В дальнейшем стало ясно, что, хотя гидротехнические работы в заливе и нарушили картину естественных течений, главный ущерб экологии наносят не они, а промышленные и бытовые сбросы в водоемы всего Невского бассейна. И потому яростный общественный протест против строительства дамбы конца 1980-х — начала 1990-х годов был во многом не оправдан, особенно с учетом заключений гидрометеорологов, прогнозирующих в ближайшее время увеличение опасности наводнений в связи с глобальными климатическими процессами.