История Невского края - [4]
Таким образом, водный режим Невского края, как, впрочем, и другие его геофизические и климатические условия, не способствовал развитию здесь полноценной земледельческой культуры. Но при этом реки, озера и морское побережье служили необычайно богатой не только торговой, но также промысловой средой. Здесь всегда процветало рыболовство, охота на водного зверя и птицу.
Археологические раскопки свидетельствуют: главной промысловой ценностью в средневековый период для жителей Невского края был атлантический осетр. Ныне это почти исчезнувший вид, однако в I тысячелетии н. э. эта рыба, достигающая трехметровой длины, ловилась во всех крупных европейских реках. Еще 200 лет назад в Ладожском озере осетр нередко бывал добычей рыболовов (см. документ № 1). Кроме осетра-гиганта, в водоемах Невского бассейна добывались лосось, стерлядь, судак, щука, сом, сиг и многие другие ценные породы рыб. По-видимому, не чурались наши предки и хорошо известной всем петербуржцам корюшки. Археолог И. И. Тарасов, исследовавший рыболовные снасти, найденные при раскопках Старой Ладоги и других древних поселений на Волхове, пришел к выводу, что их жители занимались рыболовством круглый год, пользуясь при этом весьма разнообразными орудиями и приспособлениями. Вероятно, для многих из них ловля рыбы была главным источником существования. О том, что в занятиях жителей ладожских берегов промыслы существенно преобладали над сельским хозяйством, писал еще в конце XVIII века академик Н. Я. Озерецковский (см. документ № 1).
Все это имеет большое значение для понимания характера Невского края. Хозяйственный уклад, основу которого составляли промысловые занятия, являлся обычно более динамичным и значительно менее замкнутым, чем аграрный (особенно если речь шла о территории, находящейся на пересечении торговых путей); он в меньшей степени был способен обеспечить человека всем необходимым для жизнедеятельности и поэтому стимулировал развитие товарных отношений, в том числе и с партнерами из весьма отдаленных мест.
Другим географическим фактором, определявшим в течение многих веков и экономику Невского края, и мироощущение его жителей, была близость моря. «На протяжении по меньшей мере тысячелетия здесь сменяли друг друга разноязыкие народы, которые походили друг на друга в одном, — все они были прирожденными мореходами, купцами и воинами, для них Балтика была родиной, домом, „нашим морем“ — mare nostrum», — пишет современный философ и публицист Д. А. Ланин.
Для племен, обживавших после эпохи Великого переселения народов балтийские берега, море представляло собой не «стену», отделяющую их от ближних и дальних соседей, а наоборот, являлось универсальным «мостом», позволяющим поддерживать с ними непрерывные контакты. По мнению немецкого историка и этнолога Иоахима Херрмана, роль Балтийского моря для европейской цивилизации раннего Средневековья была очень сходна с ролью Средиземного моря в период античности. Племена, населявшие земли вокруг Балтики, составляли во второй половине I тысячелетия н. э. своего рода транснациональную общность, получившую в работах историка Г. С. Лебедева и его коллег название Балтийской цивилизации раннего Средневековья.
Навыки в корабельном деле и в навигации свеев, данов, готов, балтов, финноугров, северных славянских племен помогали им осуществлять далекие путешествия по воде, осваивать острова и прежде незаселенные прибрежные земли, прокладывать новые торговые маршруты, а также осуществлять грабительские набеги. Сильно изрезанная береговая линия с большим количеством заливов и бухт, множество островов и впадающих в море рек — все эти свойства Балтийского моря способствовали активному и развитому мореплаванию.
При этом необходимо отметить, что условия навигации в восточной части Балтики были специфическими и порой вставали преградой на пути дальнейшего развития мореходства. Так, небольшая глубина Невской губы (в среднем она составляет 4 м) до поры до времени была вполне достаточной для свободного прохода судов, но уже в XVIII веке высокое дно вблизи устья Невы представляло проблему для недавно созданного российского военного флота: некоторые построенные в петербургском Адмиралтействе суда доставляли к причалам Кронштадта только с помощью специальных понтонов, уменьшавших осадку корабля. В XIX веке мелководность Финского залива стала катастрофически мешать Петербургу выполнять функцию транспортного узла. Для решения этой проблемы в 1874–1885 годах стараниями Н. И. Путилова, выдающегося инженера и организатора, по дну Невской губы был проложен Морской канал длиной 30 км, шириной 80–100 м и глубиной до 12 м, который активно используется до сих пор>[3]. В конце XIX — начале XX века Петербург являлся самым крупным портом Российской империи: в 1888–1897 годах в среднем за год в него заходило 1744 заграничных судна и 1804 каботажных (то есть совершавших рейсы внутри страны); из Петербурга следовало в иностранные порты 1691 судно в год, в российские — 2038.
Санкт-Петербургский морской канал. Карта из энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Эфрона. 1900 г.
