История Невского края - [7]
Проект защиты Петербурга от наводнений Б. X. Миниха. 1727 г.
Окончание строительства дамбы позволило бы не только устранить наводнения, но и решить некоторые другие проблемы, в том числе и экологические. Так, пока дамба перекрывает лишь часть залива, в пространство, остающееся свободным, устремляется весь поток воды; в завершенном виде плотина даст возможность с помощью водопропускных ворот регулировать течения и хотя бы отчасти восстановить их баланс. В случае разлива нефти в акватории Невы таким же образом можно будет воспрепятствовать продвижению нефтяного пятна в Балтику, локализовать его и облегчить устранение. Наконец, проходящий по дамбе участок кольцевой автодороги уменьшил бы поток транспорта, идущий через город, что улучшило бы состояние окружающей среды.
Несомненным, однако, является и то, что строительство плотины должно сопровождаться разнообразной и тщательной работой по компенсации негативного воздействия этого сооружения на природу. В первую очередь, требуется надежная очистка всех поступающих в Неву и в Невскую губу сточных вод. Без успешного разрешения экологических проблем и Санкт-Петербург, и весь Невский край ожидает печальное будущее.
Итак, обилие разнообразных водоемов явилось именно той особенностью ландшафта Невского края, которая более всего определяла характер развивавшейся здесь локальной культуры. Впрочем, сыграли немалую роль и другие географические факторы: рельеф местности, тип почвы, климат, наличие полезных ископаемых, а также флора и фауна.
Рельеф земной поверхности на территории Невского края очень разнообразен по происхождению и возрасту; образующие его породы различаются плотностью, структурой, толщиной слоя и насыщенностью влагой. Отсутствие высоких гор вовсе не означает, что местность здесь сугубо равнинная, — Ижорская и Лемболовская возвышенности, Балтийско-Ладожский уступ (глинт), террасы, отмечающие берег древнего Литоринового моря, гранитные скалы, особенно частые к северу, где на поверхность выступает Балтийский кристаллический щит, отдельные высоты (Дудергофские и Пулковские высоты, Поклонная гора и др.), группы холмов и обрывистые берега рек создают сложную картину рельефа.
Есть в окрестностях Петербурга и свои геологические достопримечательности: песчаные дюны на берегах Финского залива, каньон с водопадом при впадении реки Саблинки в Тосну, каньон реки Лопухинки (Рудицы) с радоновыми источниками в Ломоносовском районе, шхеры вблизи Выборга, многочисленные каменные россыпи и отдельные огромные валуны, принесенные ледником (многие из них имеют даже собственные имена, например «Старик» вблизи Петергофа или «Черепаха» в Ораниенбаумском парке).
Необычайному богатству рельефа соответствует и разнообразие растительных комплексов, частично сохранивших до наших дней изначальный (как говорят специалисты: «коренной») характер, и это несмотря на сильное воздействие хозяйственной деятельности человека. Вперемежку здесь встречаются участки, относящиеся к разным типам тайги, широколиственные и смешанные леса, болота, приморские и пойменные луга, песчаные пляжи. На сравнительно небольшой площади на Карельском перешейке могут соседствовать заболоченная низина с ельником, сухой сосновый лес на песчаных холмах и заросшие лишайниками скалы на берегу озера.
Столь же пестрым был и животный мир Невского края (ныне многие из примечательных представителей местной фауны находятся на грани исчезновения). К примеру, у берегов Финского залива пересекались ареалы распространения как типичных обитателей европейских широколиственных лесов — благородного оленя, европейской косули, садовой сони, так и населяющих дебри северной тайги — лося, бурого медведя, белки-летяги.
Все эти особенности делают ландшафт Невского края весьма отличным и от нескончаемого таежного пространства, и от монотонной бескрайности равнин Волго-Днепровского междуречья с медленными реками и березовыми рощами>[5], которые превратились в элемент великорусской этнической идентичности (вспомним условно-поэтические образы: «русское поле», «русские березки»).
Конечно, говорить о существовании прямой зависимости между теми или иными характеристиками ландшафта и коллективно-психологическими чертами освоившего его человеческого сообщества следует очень осторожно. Тем не менее не вызывает сомнений, что возникновение и развитие социальной модели азиатской деспотии, которую философ В. С. Соловьев называл «царством бесчеловечного бога», связано почти исключительно со степным пространством, находясь в котором человек чувствовал себя песчинкой, ничтожной величиной, затерянной в бесконечности. На фоне непостижимого степного простора значимыми выглядели только тысячи и миллионы человеческих особей, но никак не отдельная личность.
Если в таком аспекте рассматривать сжатое, сконцентрированное ландшафтное пространство Невского края, то можно предположить, что оно должно было породить совсем иной тип мировосприятия. Мозаичность, разделенность на достаточно мелкие ландшафтные участки, которые без труда мог обойти или объехать на лошади в течение дня один человек, создавали значительно больший комфорт для самоощущения личности. Каждый отдельный человек в таком пространстве воспринимал себя пропорциональным масштабу окружающей среды. С этим, вероятно, был связан и способ расселения обитателей Невского края в допетербургский период: поселения в основном представляли собой небольшие, в несколько дворов, деревни, располагавшиеся неподалеку друг от друга; нередки были и отдельно стоящие хутора или усадьбы. У людей не было необходимости жить большими сообществами для противостояния агрессивному воздействию окружающего пространства.
