История Невского края - [20]
Показательна история Копорья. Через год после постройки эта немецкая крепость была отбита войском Александра Невского и разрушена. А еще через 38 лет сын Александра Дмитрий воздвиг на том же месте для себя (но с разрешения Новгорода) укрепленную княжескую резиденцию, сначала деревянную, потом из камня. Два года спустя новгородцы Дмитрию «путь показаша» (то есть сместили его с княжеского престола), и Копорье ими вновь было разрушено. И лишь в 1297 году, когда проводимая Новгородом политика отказа от строительства пограничных крепостей стала частично корректироваться, Копорье вновь отстроили в камне.
Подобным образом, через некоторое время после разрушения новгородцы отстроили и шведский Кексгольм (под названием Корела).
Вероятно, столь долгое и упорное нежелание новгородцев создавать на своих оборонительных рубежах крепости можно объяснить тем, что вечевая республика не имела возможности держать на этих форпостах постоянные воинские гарнизоны и при этом не могла поручить их защиту местным жителям из опасения, что крепости станут опорой в борьбе против самого Новгорода, причем не только вооруженной, но и экономической.
Возведение немцами крепости Копорье. Миниатюра из Жития Александра Невского. Лицевой летописный свод (XVI в.)
Разрушение Александром Невским Копорья. Миниатюра из Жития Александра Невского. Лицевой летописный свод (XVI в.)
Дело в том, что постройка крепости вблизи оживленного торгового пути неизбежно влекла за собой образование под ее стенами торгово-ремесленного поселения — посада. Именно таким образом возле оборонительных крепостей возникли крупнейшие средневековые города восточной Прибалтики — Нарва и Выборг. У Новгорода был опыт создания такого оборонительного рубежа. Предположительно еще в X веке новгородцы поставили в верховьях Волги, на южной границе своих владений, городок, совместивший функцию военного укрепления и торгового поселения. Городок этот назывался Новый Торг (позднее Торжок). Через него из южнорусских земель на север проходил поток товаров, прежде всего зерна. И стоило только новоторжцам в неурожайный год перекрыть канал поступления продовольствия в Новгород, как там начинался настоящий голод и гордая новгородская власть была готова идти (и шла) на любые уступки. Путь по Неве на европейский запад был для экономики Новгорода не менее важен, чем волжская трасса, и городок, скажем, в невском устье, осознав выгоду своего географического положения, вполне мог подобно Новому Торгу принести Новгороду больше вреда, чем пользы.
Также нельзя исключать того обстоятельства, что новгородцы умышленно избегали появления на невском торговом пути города-конкурента в торговле с Европой. Ведь вблизи невского устья сходились не только водные трассы, но и сухопутные дороги, и нетрудно предположить, что если бы здесь стоял город, потоки пушнины и других товаров из Приладожья, Карельского перешейка и южного берега Финского залива направлялись бы сюда, минуя Волхов.
Нужно еще учитывать и то, что входящие в Новгородское государство земли, очевидно, не обладали одинаковым статусом: были территории, являвшиеся исконно новгородскими (вокруг озера Ильмень и по берегам Волхова); были земли, принадлежавшие новгородским пригородам; были, наконец, области, завоеванные Новгородом и выплачивающие ему дань. Именно к последним начиная с XII века относились земли, прилегающие к Неве и Финскому заливу (постепенно, к XIV–XV векам, по мере того как здешние угодья переходили в руки новгородских бояр, их статус менялся). Пользуясь невским торговым путем и заботясь о его безопасности, новгородцы долгое время, как представляется, все-таки воспринимали его как недавно завоеванную чужую территорию и не считали берега Невы такой же частью своего отечества, как берега Волхова, и потому не создавали здесь капитального пограничного оборонительного рубежа, а лишь выставляли «стражу морскую» из местных жителей (в 1240 году ее возглавлял, как мы помним, ижорский старейшина Пелгусий). Вполне возможно, что во второй половине XIII века новгородцы устроили в устье Невы постоянную заставу. В летописи за 1284 год сообщается, что новгородцы и ладожане под предводительством посадника Смена, желая изгнать из своих пределов немецкий (по-видимому, шведский) отряд, ходивший на судах через Неву и Ладожское озеро против корелы, дожидались его именно в устье Невы. А первое основательное новгородское укрепление вблизи Невы — крепость Ореховец (Орешек) — появилось в 1323 году отнюдь не в ее устье, где оно защищало бы все протяжение реки от военных посягательств с запада, а с противоположной стороны, у истока. И это также является свидетельством того, что новгородцы даже в XIV веке еще не считали Неву своей безоговорочной собственностью.
Итак, начиная с конца XIII века новгородцы меняют свое отношение к приграничным территориям и начинают создавать на них крепости. В 1297 году, как мы уже знаем, было заново отстроено Копорье, за ним последовали Корела (1310), Тиверский городок
