История Марго - [84]
Я плакала, закрыв лицо руками. Правота Брижит пронзила меня насквозь. Мой папа обещал признать меня, но не признал; он умер, так и не позвонив мне, не написав, не передав никакой записки. Думал ли он вообще обо мне в свои последние минуты?
– Я помню, что ты мне говорила. Но, Марго, я думаю, все намного сложнее, чем тебе кажется. Когда-нибудь ты начнешь это понимать. Может быть, когда-нибудь ты поймешь, что значит любить. Я говорю о жертвенности, о готовности что-то сделать ради другого человека, как бы мучительно это ни было. Не знаю, был ли на это способен твой отец.
Брижит встала с кровати. Тонкие голые щиколотки торчали из мужских ботинок – тех же самых, в которых она была во время нашей первой встречи. Я подошла к ней.
– Брижит, – сказала я, произнося ее имя с неожиданным для самой себя нажимом. Она повернула голову. – Зачем тебе ребенок?
Ее взгляд на мгновение стал рассеянным.
– Зачем тебе это? Ты не то чтобы создана для материнства. Ты сама это говорила.
– А твоя мать?
– Нет, но она и не притворяется, что это не так. Я знаю, она даже не ожидала, что сможет забеременеть. Но ты-то пытаешься уже много лет. Ты ведь хочешь этого больше всего на свете, да?
Брижит глядела на голую стену за моей спиной. Я не понимала, о чем она думает. Наконец она заговорила.
– Я хочу узнать, каково это. У большинства моих подруг, если не у всех, есть дети. Они прошли через беременность. Они испытали на себе это преображение и рассказали о нем. Они говорили, что мне не понять ни травматический опыт родов, ни радость от того, что берешь на руки своего ребенка. Некоторые не хотели меня видеть в первые месяцы после появления детей. Они хотели общаться только с другими матерями. Может, я проецирую на них свои страхи, а может, я к ним слишком сурова. Как бы то ни было, я часто чувствовала себя одинокой.
Я обдумала ее слова.
– Тебе нужен ребенок как опыт, – сказала я. – Но было бы тебе больно потерять его?
– Говорят, после рождения ребенка его жизнь выходит на первый план. Родительство делает людей самоотверженными.
– Ты надеешься, что родительство сделает тебя менее эгоистичной?
Брижит вспыхнула. Я впервые видела, чтобы ее лицо заливалось таким румянцем. Она посмотрела в окно. На улице стемнело, и ветви деревьев были едва различимы.
– Не знаю, – тихо сказала она, не отводя глаз от черного окна. – Может быть, я превращусь в собственную мать.
Я подумала о женщинах в дорогих нарядах, которые ели закуски в гостиной. В тот момент я могла бы поклясться, что Брижит выросла в подобном доме – в особняке, где сами стены предназначены для произведений искусства. Интересно, через что ей пришлось пройти, чтобы вырваться из мира своего детства.
Она подошла ко мне и взяла меня за подбородок. Я подумала о ее матери, которая щипала ее за ляжки, чтобы увидеть жировые складки. Я ожидала, что Брижит расцарапает мне лицо ногтями. Даст мне пощечину.
– Тебе пора, – сказала она.
Я вышла из комнаты и бегом бросилась по коридору. Я промчалась мимо женщин в гостиной, и на сей раз они повернули головы мне вслед, как будто чувствовали запах моего пота, видели сквозь мою одежду. Я сдернула свою куртку со стула Брижит. В воздухе закружились серые шерстинки Симбы. Какая-то женщина дотронулась до моего локтя, и я вздрогнула от неожиданности. Она спросила, не хочу ли я пить. Я поблагодарила ее и сказала, что ухожу. “Как хотите”, – сказала она. Я видела только ее квадратные зубы и туго собранные в пучок волосы, сияющие, как корона.
17
Уходя с вечеринки, я не оборачивалась, как в тот раз на вокзале в Ниме. Я спасалась от Брижит бегством, как от кричащего незнакомца на улице. Я боялась оглянуться, потому что мне казалось, что она бежит вслед за мной, преследует меня. Только в метро, когда меня окружила толпа других пассажиров, покалывание в затылке прошло.
Этот образ запечатлелся у меня в голове на долгие годы: миниатюрная Брижит сидит одна на кровати в красивом особняке своей подруги, накрыв руками живот. Это была картина одиночества, и она часто не давала мне покоя, потому что я так и не смогла вообразить Брижит беременной.
Было в ней нечто такое, что не давало представить ее с большим животом. Я пыталась мысленно увидеть ребенка, который будет расти у нее в утробе, ее округляющуюся фигуру, как у японских богинь, которые танцевали среди волн у них в прихожей. Как нелегко ей будет сдаться. Она наберет вес, на бедрах у нее появится целлюлит, на талии – растяжки. Анук гордилась тем, что весила шестьдесят пять килограммов на девятом месяце.
Я искала информацию о Брижит – что угодно, лишь бы понимать, где она и что делает. Я настроила оповещения, чтобы узнавать, когда в новостях появится ее имя и имя Давида. Я говорила себе, что опубликовать мемуары без моего согласия не получится. Как она найдет издателя без меня? И все же понимание, что она столько знает о нашей семье, не давало мне покоя. Она могла бы написать другую книгу, если бы захотела.
Неделя экзаменов пролетела быстро. Они оказались проще, чем ожидали мы с Жюльет. В нас бурлил адреналин, мы не ели и не пили все четыре часа, которые длился каждый экзамен. Не было времени даже на то, чтобы сходить в туалет, да и кто бы захотел потратить драгоценные минуты зря? Первой мы сдавали философию – в понедельник, в восемь утра. Я уже решила, что буду писать сочинение, – в нем требовалось четко аргументировать свою позицию, приводя по памяти цитаты в качестве доказательств, и я знала, что папа бы мной гордился. Нам предложили на выбор два вопроса. Я выбрала первый:
ОСВАЛЬДО СОРИАНО — OSVALDO SORIANO (род. в 1943 г.)Аргентинский писатель, сценарист, журналист. Автор романов «Печальный, одинокий и конченый» («Triste, solitario у final», 1973), «На зимних квартирах» («Cuarteles de inviemo», 1982) опубликованного в «ИЛ» (1985, № 6), и других произведений Роман «Ни горя, ни забвенья…» («No habra mas penas ni olvido») печатается по изданию Editorial Bruguera Argentina SAFIC, Buenos Aires, 1983.
После школы он перепробовал множество профессий, но ни одна не устраивала на все сто. Некоторое время выполнял мелкую работу в одном из офисных муравейников, но кому такое понравится? Потом поступил на службу в автомастерскую, но вскорости бросил и это занятие и начал присматриваться к чему-нибудь другому. Кое-кто из совета приходской общины обратил на него внимание. Ему предложили место…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Богомил Райнов – болгарский писатель. Он писал социальные повести и рассказы; детективно-приключенческие романы, стихи, документально-эссеистические книги, работы по эстетике и изобразительному искусству. Перед вами его книга «Элегия мертвых дней».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.