История магии и оккультизма - [32]

Гностицизм

1. Путь к спасению

«Единство религии и единство политической власти — понятия соотносительные»

Луи Менар

Экспансия мировых держав, завоевания азиатских и египетских царей способствовали укреплению связей между народами древности. Чтобы эффективно управлять покоренными территориями, необходимо было понимать мировоззрение чужеземцев. Завоеватели предпочитали утверждать свою власть мирными методами. Однако терпимость к обычаям покоренных народов вступала в конфликт с другой, не менее важной целью: завоеватели стремились к тесному слиянию всех провинций под властью единого монарха — непогрешимого владыки, чье правление осуществлялось в согласии с божественной волей. А для того, чтобы утвердиться в роли избранника богов, такой монарх должен был прежде всего внушить подданным безраздельное почтение к этим богам, добиться того, чтобы эти боги были признаны верховными владыками мира.

Политика древних царей, судя по всему, определялась именно этими двумя противоречащими друг другу факторами. Имперские власти бросались из одной крайности в другую: насилие и гонения чередовались с проявлениями терпимости и великодушия. Но цель всегда оставалась одной: добиться главенства государственной религии над всеми прочими культами и верованиями. Царь пытался убедить своих подданных, что их вера, в сущности, ничем не отличается от его собственной религии, что они поклоняются тем же самым богам под другими именами. Так политическая необходимость вынуждала придворных мудрецов изучать обычаи чужеземных народов. Но накапливаемые ими сведения были поверхностными: внимание к чужим верованиям проистекало лишь из потребностей преходящей политической ситуации, а вовсе не из глубокого исследовательского интереса.

Мудрость философов шла следом за победоносными армиями и торговыми караванами. Александр Великий распахнул ворота Азии перед изумленным Западом. Когда же Рим освоил все тонкости искусства управления огромной державой, культурное взаимодействие наций достигло своего апогея. В основе религиозной политики Рима лежала универсальная терпимость. Учение Будды проникло в Средиземноморье и стало довольно влиятельным: правители из династий Селевкидов и Птолемеев легализовали его. Буддисты объяснили Западу, что материальные богатства не всегда бывают благом и что один из возможных путей к спасению заключен в абсолютной моральной чистоте и отказе от имущественного достояния. Для индийских монахов высшая степень нравственности состояла уже не в напряжении всех сил ради борьбы за существование, а в смирении перед превратностями судьбы и полном самоотречении.

Заметное влияние на многие провинции Римской империи оказал также иудаизм, и императоры поспешили заручиться поддержкой нового небесного покровителя — Иеговы, распорядившись ежедневно приносить ему жертвы за счет императорской казны. Август высоко оценил поступок своего внука, посетившего иерусалимский храм во время поездки по Палестине. И после падения Иерусалима влияние иудаизма в Римской империи не только не сошло на нет, но стало еще сильнее. В Александрии иудеи некоторое время занимали ведущее положение среди ученых и философов. Их воззрения смешивались с элементами греческих учений. Эллинизированный рабби Аристобул проводил параллели между греческой философией и иудейской теологией. Александрия превратилась в исключительно плодотворный интеллектуальный центр: Восток и Запад слились здесь в дружеском объятии. Здесь встречались и переплетались между собой великие духовные учения. Сочетание вавилонской астрологии, зороастрийской магии, египетского тайного знания, эллинской философии, иудаизма и христианства породило уникальное в истории человечества религиозно-философское течение — синкретизм, объединивший в себе множество разнообразных доктрин и религий. В основу гностицизма легло широко распространившееся убеждение, что откровение и божественная мудрость не могут быть прерогативами какой-либо отдельной нации, — напротив, они должны присутствовать в культуре каждого цивилизованного народа. В каждой религии содержится семя великой истины, обретшей свою кульминацию в учении Христа.

Греки давно были готовы принять идею религиозного интернационализма. Понятия зла, греха, ада, спасения и бессмертия были знакомы им еще до Платона. Эллинские философы выступали против примитивного политеизма своих соотечественников. Идею спасения подсказали им мифы о Геракле, Беллерофонте и Прометее. Они понимали, что Геракл совершал свои подвиги не для собственного удовольствия, а ради блага всего человечества. За человечество пострадал и Прометей; не случайно миф о нем напоминает историю восхождения Христа на Голгофу. Идея о том, что спаситель человечества должен претерпеть муки, зародилась в недрах греческой философии. Разве Платон не утверждал, что совершенный праведник будет подвергнут пыткам и бичеванию? «Они ослепят его, и, подвергнув его мучительнейшим пыткам, повесят на столбе».

Вавилонские идеи, прежде всего астрологические, также издавна оказывали влияние на Запад. Стало известно, что вавилонские жрецы поклоняются «единому богу» — Илу, первозданному, от которого произошли все прочие божества. Ипостасями Илу являлись Ану (владыка времени), Нуах (разум), и Бел (посредник). Эта первая триада богов положила начало сотворению материального мира, представляющего собой эманацию верховного божества. Также выделялась первая триада женских божеств, пассивные соответствия Ану, Нуя и Бела: Нана, Белит и Давкина. Роль этих богинь не вполне ясна. Впрочем, Белит можно определить как женское начало в природе, материнское чрево, порождающее богов и людей. Этим божественные эманации не исчерпывались: на свет появилась вторая триада — самая величественная из зримых манифестаций верховного божества. Ее составили Син (бог луны, сын Бела), Шамаш (бог солнца, сын Нуя) и Бин (бог воздуха, ветра, дождя и грома, сын Ану). Поскольку каждому богу в халдейских верованиях обязательно сопутствовала богиня-супруга, то и у представителей второй триады были свои женские аналоги. Далее следовали в нисходящем порядке пять планетных богов: Адар (Сатурн), Мардук (Юпитер), Нергал (Марс), Иштар (Венера) и Набу (Меркурий). И у этих богов были супруги. Вся эта сложная иерархия, возглавляемая единым божеством, вызывала у приверженцев синкретизма глубокий интерес. Ведь и они верили в единого бога, стоящего во главе еще более сложной многоступенчатой иерархии небесных сфер — эонов.