История магии и оккультизма - [31]

Не все события человеческой жизни совершаются по воле богов, и не все они неизбежны; наконец, не все они определяются единой и неумолимой судьбой, ибо кроме судьбы, существуют также природные явления. Человек подвержен не только тем катастрофам, что предопределены его собственной личностью, но и тем, что проистекают от общих причин — мора, наводнения или пожара, жертвами которых становятся целые толпы. Такие происшествия следует объяснять отсутствием каких-либо небесных влияний, которые могли бы предотвратить их. Тот, кто занимается предсказанием будущего, должен прорицать лишь те события, которые относятся к сфере естественной причинности. Все эти тонкости, подробно рассматриваемые Птолемеем, — несомненный продукт позднегреческой философской мысли. Первоначально греки относились к астрологии совсем иначе, ибо размеренное движение небесных тел наводило, скорее, на мысли о математической точности событий и неотвратимости судьбы.

Астрология не была греческим изобретением. Более того, греки познакомились с ней довольно поздно, лишь благодаря Александру Македонскому, принесшему астрологические знания из Вавилона и Египта. Однако она очень быстро завоевала огромную популярность. Эллины не только старательно записывали время рождения детей, в котором заключалось важное астрологическое значение, но и основывали на толковании гороскопов все ответственные решения. Халдейские астрологи, поселившиеся в Афинах, пользовались славой и почетом. Вавилонянин Берос основал астрологическую школу на острове Кос. Уважение к нему было так велико, что в афинском гимнасии установили статую Бероса с золотой лирой — символом божественного дара пророчества.

4. Элевсинские мистерии

Обойдя всю землю в поисках своей дочери Коры, богиня земли Деметра в конце концов встретилась с ней в городе Элевсины. В память об этом счастливом событии Деметра основала здесь тайный культ и посвятила в свои мистерии городских старейшин. Посвященным мог стать только порядочный гражданин и мудрый человек. Во всяком случае, так гласит легенда о происхождении и предназначении культа Деметры. Обряды Элевсинских мистерий содержали в себе тайный магический смысл, строго охранявшийся от посторонних. Схожие секретные культы существовали и в других греческих городах, однако Элевсинские мистерии пользовались самым глубоким уважением. Культ этот сохранялся даже в первые века христианской эры. Ни бесчисленные превратности истории Эллады, ни кровавые войны не затронули великую тайну Элевсин. Посвящение в мистерии Деметры одновременно заключало в себе обещание неземного блаженства. Из гомеровского гимна к Деметре мы узнаем, что означало для эллина эта посвящение: «Счастлив тот из земных мужей, кто видел эти таинства; но непосвященный и не принимающий в них участия никогда не имеет доброго жребия после смерти, но пребывает во мраке и тоске»*. Итак, Элевсинские мистерии даровали надежду на более счастливую загробную жизнь, чем та, что ожидала простого смертного.

Естественно, в конце концов появилось столько желающих пройти посвящение, что пришлось воздвигнуть для этого отдельное здание: храм уже не мог вместить всех кандидатов. Обряд, даровавший надежду на привилегии в загробной жизни, имел откровенно магический характер. Точно такую же надежду давали ритуалы, совершавшиеся египетскими жрецами. Однако египтяне стремились, главным образом, утаить грехи усопшего от богов, обмануть судей загробного мира при помощи разнообразных магических формул, заклинаний и талисманов. А греки пошли по иному пути: они осознали, что истинные добродетели являются лучшей гарантией посмертного счастья, чем поддельные.

Священные обряды мистерий начинались с очищения — омовения в море, на берегу которого стояли Элевсины. «К морю, о посвященные!» — восклицал предводитель празднества, — и преисполненные надежд кандидаты дружно прыгали в воду. Как проходил сам ритуал в честь Деметры, так и осталось тайной. Даже те из посвященных в Элевсинские мистерии, кто затем переходил в христианство, не дерзали нарушить обет молчания. Однако по косвенным свидетельствам можно предположить, что участники обряда принимали причастие. Они пили некий напиток. Они перекладывали из корзины в сундук символические предметы. Уста неофита «замыкали» золотым ключом, и только после этого он мог приобщиться к тайнам культа. Наверняка к Элевсинским мистериям применимо то, что Аристотель говорит о мистериях вообще: «Посвященные должны были не узнавать, а переживать». По-видимому, перед ними разыгрывалась священная пантомима, основанная на мифах о Деметре: похищение Коры, скитания Деметры, брак Аида и Коры, возвращение Деметры на Олимп. В этой безмолвной драме каждый жест нес в себе откровение. Древнейшие предания представали перед участниками обряда во плоти, и это ни в коей мере не являлось обычным театральным представлением. Аналогичным образом следует понимать и входившую в обряд демонстрацию священных предметов.

Вслед за этим действом начиналось собственно посвящение, о котором в туманных выражениях сообщает Плутарх. Современные оккультисты, ухитрившиеся прочесть Плутарха между строк, дают красочные описания этого обряда — действительно, весьма любопытные, но, увы, лишь с литературной точки зрения. Более или менее достоверно мы знаем только то, что кандидатам приходилось долго блуждать по запутанным подземным коридорам. Эти скитания во тьме, это паломничество к незримой цели требовало от неофита исключительного присутствия духа. А затем наступало самое суровое испытание, во время которого посвящаемый должен был преодолеть в себе страх. Кандидаты дрожали и тряслись, обливались холодным потом и застывали от ужаса. Но в конце концов они замечали впереди свет, который мало-помалу становился все ярче. Занималась заря нового дня. Под звуки священных гимнов перед неофитом распахивались врата в залитый светом великолепный зал. Взору его представали возвышенные зрелища, до слуха доносились торжественные речи. Неофита увенчивали гирляндами цветов и в обществе чистых душой и праведных людей он праздновал день своего второго рождения. Обновленный и свободный, он теперь мог покинуть храм. Можно ли сомневаться в том, что мало-мальски впечатлительная натура должна была унести с собой из Элевсин крепкую и утешительную веру в грядущее блаженство? Многие исследователи оккультизма утверждали, что Элевсинские мистерии хранили в себе величайшую тайну магии и были ключом ко всей эзотерической мудрости. Однако демократический характер известных нам обрядов и сам факт многочисленности кандидатов не позволяют допустить, что в основе мистерий лежало высокоинтеллектуальное философское учение. Элевсинские мистерии были обращены не столько к разуму, сколько к вере.