История ленивой собаки - [75]

– Непредвзятый?

Мюррей кивнул:

– Скажем так, нам не нужна история, поданная из официальных источников. Ты понимаешь, о чем я?

Сержант засомневался:

– Мюррей, без официального разрешения действительно трудно провернуть это дело.

– У вас есть джип?

– О, на поле их полно. Но...

– А снаряжение?

– И это тоже. Только я не могу обойти начальство и впустить вас и фотографов на поле без разрешения. То есть это нереально. Меня посадят за решетку.

– Тур по периметру в комендантский час, Дон, в 10.30 в воскресенье вечером. С официальным разрешением?

– Так положено, – парень отхлебнул пиво, он начинал нервничать.

– А оружие? Обычно у вас М-16? Они будут и у нас, верно?

– О, конечно! Если вы безоружные будете прогуливаться по периметру, это будет очень подозрительно. Только мне нужно разрешение.

Мюррей кивнул, и они молча допили пиво. Вдруг Вейс спросил:

– Вы что-то говорили о деньгах, да?

– Говорил.

– Хорошо. Сколько?

– Мне не нужен официальный тур, Дон. Только ты, я и два моих фотографа. Без всяких разрешений.

Сержант вскинул голову:

– Так какая же цена?

– А теперь подожди минутку. Это не взятка. Я просто хочу, чтобы ты сделал нам одолжение. Если все сработает и материал напечатают, мы с радостью тебе заплатим. Анонимно, конечно же. Ты получишь справедливое вознаграждение. Ну, так как?

Сержант Вейс откинулся на стуле и натянуто улыбнулся:

– Я бы хотел взглянуть на ваши деньги, сэр. То есть, Мюррей, я хочу сказать, что никогда не играю в покер вслепую, даже с друзьями.

Мюррей передал ему под столом конверт с двумя пятидесятидолларовыми купюрами.

– Спрячь это в носок на черный день, Дон. Мои издатели хорошо платят, – он встал. – Увидимся в воскресенье вечером у столовой АТСО-3.

Вейс кивнул, одновременно вскрывая конверт:

– Значит, в 22.00, – начал он и, запнувшись, добавил, увидев деньги у себя на коленях: – Ух ты! – у сержанта отвисла челюсть, и он куда-то убрал их под столом. – Эй, может, выпьем еще по одной, Мюррей?

Мюррей, улыбаясь, наблюдал за Вейсом:

– Да, Дон, думаю, можно.

* * *

Следующий день. Полдень.

В кафе-мороженое сидели обычные субботние посетители: прилизанные вьетнамские юноши с длинными волосами, уверенные в том, что им не грозит немедленный призыв. Они лениво нажимали клавиши музыкального автомата и потягивали охлажденный кофе.

Мюррей встретился с Жаки Конквест за столиком у задней стены, подальше от закрытых сеткой окон. На ней была широкополая шляпа и огромные солнцезащитные очки. Жаклин сидела, склонившись над нетронутым шоколадным мороженым, и Мюррей не сразу ее узнал.

– У меня мало времени. Через десять минут я встречаюсь с Максвеллом в «Маджестик», – она говорила быстро, лицо под очками ничего не выражало.

– Все идет нормально? – обеспокоенно спросил Мюррей.

– Ничего не изменилось. Разве что Максвелл завтра дежурит на Тан Сон Нхут.

– Что, черт возьми, это значит?

Она пожала плечами:

– Он мне не сказал. Ты знаешь, он мало со мной разговаривает. Но это большой аэродром.

– Достаточно большой для вас двоих?

– А почему нет? У меня там работа, и завтра вечером я задержусь по работе в офисе Грина. К понедельнику, к утру, надо подготовить кое-какие бумаги для Вашингтона.

– А Грин?

– Он собирается на званый ужин в американском посольстве. Говорят, там будет премьер-министр и несколько послов. Насколько я знаю генерала, до полуночи он не вернется.

– Вернется, когда прозвучит тревога, и очень быстро! Все будет, как договорились, да?

Жаклин взглянула на Мюррея и неожиданно улыбнулась:

– Ну конечно! Ты ведь не считаешь, что я вдруг передумаю?

Он взял ее руку в свои. За последние десять дней они виделись лишь дважды, мельком, в людных местах.

– Ты точно знаешь, что должна сделать? – спросил Мюррей, сжимая ее руку.

– Мне повторить еще раз? – вздохнула Жаклин.

– В последний раз.

– Без двадцати одиннадцать я звоню в АТСО-комплекс в комнату охраны военизированной полиции и спрашиваю тебя. Если все в порядке, я говорю тебе: «вечер-сюрприз продолжается». Если что-нибудь не так – изменилось расписание или отменили вылет, – я говорю, что вечер закончен.

– И если вечер продолжается?

– Я отключаю все телексы и телефоны в офисе и без четверти одиннадцать подаю сигнал тревоги. Потом еду к «Карибоу». А как у вас? Без проблем?

– Пока да. Райдербейт и Джонс делают нон-стоп домашнюю работу, карты, азимуты, метеотаблицы, спецснаряжение – такое впечатление, что они готовятся к полету на Луну. Что бы ты ни говорила о Райдербейте, он профессионал.

– А этот американский сержант?

– С ним все в порядке, – помолчав, сказал Мюррей. – Он молодой, зеленый, но сделает все, как надо.

– А что, если он передумает и не захочет даже ради пяти тысяч рисковать получить срок в три года в военной тюрьме?

– Тогда я буду вынужден сказать тебе, что вечер окончен. Потом мы встретимся и утопим нашу печаль в вине. Запомни, если сержант Вейс выйдет из игры, мы все равно останемся чистыми. Мы ничего не потеряем, кроме денег.

– Кроме денег, – повторила Жаклин. – Семь миллионов новых франков, – она встала: – Я должна идти. Увидимся завтра в 11.00 на «Карибоу».

– На «Карибоу», – сказал Мюррей, наклонился вперед и быстро поцеловал ее в губы.