История ленивой собаки - [64]

Какой-то американец кричал в мегафон:

– Всем отойти назад! Назад! Здесь могут быть еще бомбы! Пожалуйста, отойдите назад, освободите проход, дайте дорогу скорой помощи!

Мюррей прижался к стене и оказался лицом к лицу с ошеломленным штатским американцем, который в высшей степени осторожно ощупывал свою коротко остриженную голову.

– Что произошло? – крикнул Мюррей.

– Я точно не знаю. Я был внизу в мужской комнате, и что-то ударило меня по голове, – он начал пробираться вдоль стены, бормоча себе под нос: – Подонки подложили вторую бомбу, она взорвалась, когда приехала скорая. Мне повезло, что был в сортире.

Мюррей нашел молодого солдата с суровым лицом в зеленом берете и с нашивками спецсил.

– Что тут произошло?

Мюррей на этот раз не показал карточку, и солдат с горечью ответил:

– Два заряда. Первый под бассейном, вдоль крыши бара, откуда можно наблюдать. Все, кто был в бассейне, разлетелись, как рыбы из аквариума. Второй – в мусорном баке, сразу за воротами. Погибло много ребят из скорой помощи и из тех, кто наблюдали. А ты кто, черт возьми?

Мюррей опустил голову и увидел лежащую рядом с ним ступню в туфле. Он показал пресс-карточку и пробормотал:

– Кому-нибудь удалось спастись?

– В этом месиве? – «зеленый берет» нахмурясь посмотрел на карточку Мюррея. – Насколько я знаю этих ублюдков-вьетконговцев, они могли установить и третий заряд. На вашем месте я бы держался подальше от этого места. Здесь не на что смотреть, разве что вы любите бывать на живодерне.

– Меня здесь ждал один человек. Я остаюсь.

Поднимаясь по ступенькам к бассейну, Мюррей старался держать себя в руках. Он уже видел подобное раньше, и не раз, но сейчас, может, потому, что все произошло в такой роскошной, знакомой обстановке, это было особенно ужасно. Мимо проносили американца в плавках с замотанными окровавленными полотенцами ногами. Он махнул Мюррею:

– Эй, ты – журналист? Лучше запечатлей это. Запомни, парень! Меня зовут Ларримор, Дон Макаулей Ларримор – экс-морской пехотинец. Я все видел, был наверху и все видел. Можешь меня процитировать, – казалось, он был нетрезв.

Мюррей пошел дальше, и навстречу ему потекла кровь. Два ручейка из распухшей пыльной головы ползли по чистому бетонному полу и падали вниз со ступеньки на ступеньку. Все, что Мюррей смог сделать, – это побежать вперед. Он думал о том, что эта кровь, возможно, кровь девушки, которую он любит. Наверху его остановила чья-то рука. Мюррей узнал полковника Луонга из третьего вьетнамского корпуса. Еще его называли Смеющийся Ларри Луонг (эта кличка пристала в нему из-за того, что полковник, расстреливая пленных, всегда нервно хихикал). Он хихикнул и сейчас:

– Здрасте, мистер Уайлд, все это очень неприятно!

– Вы были здесь, когда это произошло?

– О нет, я был в ресторане на другой стороне улицы. Они хотели убить генерала Грина.

– Что случилось с генералом? – спросил Мюррей.

Смеющийся Ларри махнул маленькой ручкой. У него на запястье болтался тяжелый серебряный идентификационный диск.

– Я думаю, генерал Грин не пришел. Он задержался.

– И я тоже, – пробормотал Мюррей. – Вы уверены, что им был нужен Грин?

– Он должен был приехать сюда на ланч. Эти вьетконговцы – свиньи, – он снова хихикнул и бочком прошел мимо торса неопределенного пола, из которого вывалились голубоватые кишки и тускло блестели на солнце. – Очень плохо то, что здесь произошло, – улыбаясь, сказал Ларри, и Мюррей начал спускаться обратно.

«Собиралась ли она приехать вместе с Грином?» – думал он. У ворот снова взвыла сирена: подъехала автоколонна черных «седанов» в сопровождении вьетнамских мотоциклистов. Из дверей повыскакивали американские военные полицейские и замерли по стойке «смирно». К воротам направились несколько офицеров.

Генерал Вирджил Лютер Грин был высоким красивым мужчиной с серыми глубоко посаженными глазами и загорелым лицом. Однако загар был бледнее, чем обычно, когда он поднимался к разрушенному бассейну. У Вирджила Грина не зря была репутация «стреляющего генерала»: он убил не меньше немцев, корейцев и вьетнамцев, чем любой другой офицер армии США. В 1944 году его танк подбили в деревушке под Римом. Тогда Грин уложил из пары кольтов четверых эсэсовцев. Эти два кольта с рукоятками из слоновой кости и сейчас служили украшением его простой армейской формы. Поднимаясь по лестнице, он не переставая с техасским акцентом громко бормотал себе под нос:

– О Господи! О Боже всемогущий!

Женщин, если не считать нескольких мертвых или умирающих купальщиц, лежащих на бетоне, поблизости не было, и генерал остановился и выдохнул крепкое техасское ругательство. Потом он увидел Смеющегося Ларри Луонга, одного из немногих вьетнамских офицеров, которого он уважал, и они обменялись приветствиями.

– Они заплатят за это, полковник! Вот увидите, они заплатят!

– Конечно, генерал! – хихикнул Ларри.

Вирджил Лютер Грин мрачно кивнул и развернулся на каблуках. Вода из прорвавшихся труб водопровода, смешавшись с кровью, стекала по ступенькам и растекалась по бару у бассейна. На улицу на носилках выносили тела. Мюррей осматривал каждое, но не обнаружил среди них Жаклин Конквест.