История Киликийского армянского государства и права (XI - XIV вв.) - [42]

Рабыня-христианка, согласно § 116 Судебника Смбата, не могла быть продана нехристианину. Господин имел право вступить с рабыней в законный брак или выдать ее замуж за своего сына, родственника или крепостного.

§ 117 Судебника гласит, что наказать раба по закону или приговорить его к смерти мог лишь барон; если же господин раба сам убивал его, то он должен был отвечать перед судом как за убийство-штрафом. По-видимому, это положение относилось ко всякому рабу- как христианину, так и нехристианину. Однако господин освобождался от ответственности, если раб умирал через два дня после нанесения удара, а по Гошу, он в этих случаях приговаривался к покаянию. Как указывалось, выше, если господин наносил рабу необоснованное увечье (выкалывал ему глаза, или повреждал зубы), он должен был освободить раба-христианина без выкупа, нехристианина-с половинным выкупом.

Нельзя было выдавать раба, если тот бежал от господина-нехристианина; бежавший же от господина-христианина подлежал возврату, как об этом сказано в § 117 Судебника. В вопросе о выдаче раба Гош исходил из Моисеева закона, воспрещавшего выдачу.

***

Эксплуатация крестьян, рабов и других тягловых усиливалась по мере роста крупного землевладения, дальнейшего развития товарно-денежных отношений, развития городской жизни и возрастания потребностей феодалов и крупных торговцев в деньгах. Из правовых памятников средневековья видно, какие именно формы принимала эксплуатация крестьян и трудовых слоев города, какие налоги и пошлины они обязаны были вносить в пользу феодалов и государства «по закону». Но эксплуататоры не довольствовались этим и подвергали людей труда разного рода притеснениям. Об этом свидетельствует дошедшая до нас «энциклика» (послание) католикоса Нерсеса Шнорали (1166 – 1173). В этом послании, обращенном ко всем слоям армянского общества, говорится о насилии и произволе феодалов в отношении трудового народа[113]. Обращаясь к феодалам с наставлением, католикос писал: «...не обращайтесь несправедливо с подчиненными, не угнетайте их тяжелыми и непосильными налогами, которых они не в состоянии выплачивать, но взыскивайте только законом предусмотренные подати..., не обездоливайте, не притеняйте бедняков и разорившихся, чтобы они не жаловались на нас богу и не проклинали нас, не назначайте несправедливых правителей; начальников, которые занимаются лихоимством, воровством и угнетают народ налогами в большей мере, чем определено приказами...Не принуждайте самовластно ваших подчиненных много работать, не обременяйте их, как бессловесных животных, тяжелым и непосильным трудом, не урезывайте платы трудящимся...» В послании порицается и чрезмерное сребролюбие духовенства, притеснение духовными лицами прихожан. Во всем послании чувствуется страх главы церкви перед народным гневом. Отсюда и его призыв к светским и духовным феодалам и к купцам: «довольствуйтесь тем, что от их труда вы богатеете и сверх меры жиреете и пусть никто из вас, оправдываясь, не говорит, что если не будем захватывать и притеснять, то наша власть не будет прочной». Представитель крупных феодалов и глава церкви озабочен тем, что чрезмерные притеснения ослабят власть феодалов. Он увещевает феодалов и купцов умерять свою алчность, не доводить трудящихся до такого состояния, чтобы они «проклинали» господ, восставали против них.

О притеснениях народных масс говорится также в передовой художественной литературе XII – XIV вв., в частности, в баснях Мхитара Гоша и Вардана Айгекци, в поэзии Фрика. Здесь много страниц, обличающих корыстолюбие феодалов, купцов и ростовщиков.

Усиление эксплуатации крестьян и ремесленников обостряло классовую борьбу. Из дошедших до нас литературных и исторических памятников мы достоверно знаем об одной из форм классовой борьбы, а именно, об её идеологической форме, выразившейся в ереси[114]. Еретическое движение охватывало как горожан, так и крестьян. Антифеодальное движение крестьян и горожан Киликии уходило своими корнями в собственно Армению, где возникло идейное течение павликиан и тондракийцев. Эмигрировавшие из Армении в Киликию крестьяне, а также часть городских людей были уже заражены антифеодальными, антицерковными идеями.

Сущность этих идей выражалась в том, что еретики Киликии, как и других районов Передней Азии, населенных армянами, отрицали существование ада и страшного суда. Они не верили в существование рая, отвергали церковную организацию, обряды, таинства, загробную жизнь. Они отвергали сословный строй общества, проповедовали экономическое и политическое равноправие между людьми. Еретическое движение как в Армении, так и в Киликии было по форме религиозным, а по содержанию социальным движением, направленным против феодального строя. Поэтому жестокому преследованию подвергались не только прямые восстания против церковных и светских властей, но также еретические идеи и их носители. Об этом свидетельствуют соответствующие нормы судебников Гоша и Смбата[115].

Классовая борьба крестьян и горожан против духовных и светских феодалов переплеталась с борьбой армянского народа как против чужеземных захватчиков, так и против экспансионистской политики папства и западных государств, стремившихся подчинить себе Киликию, превратить ее в свой плацдарм в борьбе за господство в Передней Азии. Если трудовой армянский народ своей самоотверженной борьбой стремился отстоять самостоятельное политическое существование своей страны, то господствующие классы, определявшие внешнюю политику государства, связывали самостоятельность Киликии с помощью извне, ориентировались то на западные, то на восточные государства. Их неумение правильно оценить сложившуюся обстановку приводило к ошибкам, имевшим порою роковые последствия для судеб страны, о чем говорилось в первой главе.