История кельтских королевств - [67]

Влияние викингского режима на внутреннюю экономику Ирландии еще сложнее определить из-за крайнего консерватизма ирландской традиции, воплощенной в дошедших до нас письменных текстах. Этот консерватизм особенно заметен в ирландских правовых трактатах, которые рассматривались юристами как нерушимые и сохранялись с такой верностью, что возможно проследить не только первоначальное влияние устной традиции, из которой происходят письменные тексты но даже, местами, устную поэтическую форму, в которой они передавались веками. В отличие от валлийских законов, претерпевших определенные модификации благодаря влиянию их англосаксонских соседей, ирландские законы никогда не подвергались серьезным изменениям под воздействием соседних народов. Естественно, к неизбежным переменам привела иностранная оккупация, и уже в Х веке они приобрели радикальный характер. В действительности вызов, предъявленный норвежской оккупацией традиционному устройств) ирландского общества, можно назвать "водоразделом в истории ирландских установлений".

Тем не менее косвенным образом викинги стали причиной того, что ирландские короли последовали примеру тех личностей, гений которых позволил им, одному за другим, сплотить свои народы в нации — Карлу Великому в 800 г.; Родри Великому около 850 г.; Кеннету мак Альпину около середины IX века; Альфреду Великому незадолго до 900 г.; и, последнему в этом списке, Бриану. Таким образом, медленно и под викингским давлением маленький остров вступил в общее русле политического развития западного континентального мира.

Ущерб, нанесенный художественной и интеллектуальной жизни Ирландии, был велик. Оба эти аспекта развивались в тесной зависимости от монастырских центров, поддерживавших, вдохновлявших и стимулировавших их. Было сожжено и разграблено множество монастырей, а их сокровища рассеяны; было разрушено множество скрипториев со всеми их унаследованными традициями и техникой, всем их художественным мастерством великолепной отделки рукописей. Потери были неисчислимы и во многом невосполнимы. Высокое художественное искусство, как и высокие интеллектуальные достижения могли процветать только в атмосфере безопасности. Монастыри всегда полагались на поддержку светских правителей. Однако сами вожди подвергались грабежам в гораздо меньшей степени, чем богатые монастырские образования. Они были в большой мере необходимы для самого существования захватчиков, которые сами по себе ничего не производили и зависели от традиционной местной ирландской скотоводческой экономики и организованных пищепроизводительных сил, находившихся под управлением этих вождей. Они и их наследники выжили, а вследствие этого в конечном итоге возродились и начали новую жизнь большие монастыри. Примечательно, что период, непосредственно последовавший за викингской оккупацией, был столь богат на художественные изделия, особенно из металла, что его считают чем-то вроде ирландского Ренессанса[362]. И в этом случае викингское влияние также внесло свой определенный вклад, не только стимулируя и возрождая художественное искусство, но и подарив новые художественные мотивы.

Разрушение монастырей привело к отъезду многих монахов за море; и их большой вклад в европейскую науку, ставший результатом их поступления в континентальные монастыри[363], и их влияние на европейскую науку широко признаны[364]. Это движение ирландских, а на самом деле, и валлийских ученых[365] на континент не было чем-то новым. Вероятно, оно было известно уже Ноткеру Заике во времена Карла Великого. Gesta Caroli Magni говорят о прибытии чрезвычайно ученых ирландских монахов, приехавших с какими-то "британскими торговцами" в Галлию. Их приветствовал сам Карл Великий, поручивший им заняться образованием детей аристократии. Один из этих ученых остался в Галлии, а другой поселился в монастыре св. Августина в Павии, в Италии[366]. Англо-Саксонская Хроника фиксирует (в 891 г.) прибытие в куррахе на побережье Корнуолла трех ирландских монахов, немедленно прибывших ко двору короля Альфреда. Этельверд добавляет[367], что затем они отправились в Рим с намерением увидеть Иерусалим. Заметка в Англо-Саксонской Хронике не позволяет говорить о том, что они были учеными, однако позднее дополнение сообщает, что "умер Свифнех, величайший ученый Ирландии". Его отождествляли[368] с Суибне мак Майле Умай, анахоретом и писцом аббатства Клонмакнойс на реке Шэннон, известие о смерти которого в том же году появляется в Анналах Ульстера (890, recte 891 г.). Его надгробие, ныне утерянное[369], все еще находилось в Клонмакнойсе во времена Петри[370], а воспроизведение его имени в Англо-Саксонской Хронике показывает, что это имя дошло до хрониста в устной форме. Известие о смерти Суибне было, скорее всего, принесено тремя пилигримами.

Конечно, ошибкой было бы предположить, как это обычно делают, что ирландские монахи, убегая из Ирландии в период викингских набегов, забрали с собой свои книги. Несомненно, в некоторых случаях так и происходило, однако условия путешествий в то время, конечно же, препятствовали какому-либо широкомасштабному перемещению монастырских библиотек на континент. Монахи принесли в дар континентальным центрам, как явствует из многочисленных свидетельств, свой интеллектуальный капитал, который они приобрели в ирландских монастырских центрах, из которых самыми замечательными примерами были Клонмакнойс на западе и Бангор в графстве Даун на востоке. Огромных размеров достигло бурное разрушение монастырских библиотек в огне или из-за неблагоприятных погодных условий; однако, должно быть, иногда предпринимались эффективные попытки спасти их, укрыв в пределах досягаемости. И при таких обстоятельствах вовсе не удивительно обнаружить небольшое стихотворение, порожденное страхом перед викингами, в котором описывается любовь автора к штормовой погоде, препятствующей набегам викингов с моря: