История изучения восточных языков в русской императорской армии - [37]

Другим офицером, одного выпуска с А. Г. Туманским, получившим известность своей военно-востоковедной деятельностью, был Федор Андреевич Михайлов. Служба Михайлова целиком прошла в Закаспийской области, где он занимал различные должности по военно-народному управлению. В период службы он занимался изучением этнографии туркмен и увлекался археологией Закаспийской области. Ему принадлежат несколько ценных этнографических работ, среди которых следует выделить исследования «Туземцы Закаспийской области и их жизнь: этнографический очерк»[248] и «Религиозные воззрения туркмен Закаспийской области»[249]. Михайлов также составил первую подробную этнографическую карту Закаспийской области, изданную в качестве приложения к работе генерал-лейтенанта А. А. Боголюбова «Ковровые изделия Средней Азии»[250].

В 1892 г. на курс восточных языков из десяти поступавших офицеров были приняты корнет Вревский, поручики Ягелло, Джунковский, Выгорницкий и Карпов. Поручик Джунковский был впоследствии отчислен с курса. В этом году закончили обучение пять офицеров: капитан Мышаков, подъесаул Ливкин, поручики Левшин, Иванов, Шамин. Выпуск состоял из офицеров, не показавших в период учебы каких-либо выдающихся результатов. Такой же малозаметной оказалась и их последующая служба на Востоке. Исключение составил подъесаул Ливкин, получивший некоторую известность благодаря своей командировке в Индию в 1898 г.

В распределении выпускников 1892 г. возникли организационные сложности. Ввиду отсутствия в азиатских военных округах штатных должностей для выпускников курсов, все назначения были поставлены в зависимость от доброй воли командующих этими округами. При всем желании помочь с устройством выпускников командующие военными округами располагали очень ограниченным числом должностей, которые они могли предложить офицерам-восточникам. Единственным выходом в этой ситуации оставалось прикомандирование офицеров в распоряжение командующих округами. В этом статусе офицеры могли находится годами в ожидании открывшейся вакансии по линии военно-народного управления. Неопределенность служебного положения и дальнейших перспектив становились причиной нежелания части офицеров-выпускников продолжать службу на Востоке. «Положение получалось и комическое, и трагическое, – отмечал выпускник офицерских курсов Д. М. Левшин, – и вот началось бегство офицеров, окончивших курсы, из округов. Пристраивались повсюду, от придворного ведомства начиная (в качестве полицмейстера дворца и управляющего придворной квартирой) до жандармского корпуса включительно»[251].

В 1892 г. количество таких прикомандирований достигло критического числа, и командующие докладывали в Главный штаб о невозможности дальнейшего прикомандирования. В августе 1892 г. управляющий делами ВУК Главного штаба представил военному министру справку о прохождении службы офицерами-восточниками за период с момента учреждения курсов восточных языков. Из справки следовало, что шесть офицеров не занимают штатных должностей и числятся прикомандированными. Военный министр оставил на документе резолюцию: «Надо сократить прием, ибо оказывается, что офицеры не получают назначений»[252].

К вопросу о кризисе перепроизводства на офицерских курсах восточных языков вновь вернулись в 1894 г. В очередном докладе о распределении выпускников генерал-адъютант Ванновский вновь поставил вопрос о сокращении количества обучающихся на курсах: «Разводим много нештатных должностей. Надо нештатных отчислить в свои части и впредь не допускать. Не уменьшить ли число обучающихся?»[253]

В результате Главный штаб подготовил доклад на имя военного министра, в котором указывалось, что при существующей большой потребности в офицерах-восточниках во всей русской армии в 1894 г. имелся всего 31 офицер, а в Генеральном штабе только один со знанием восточных языков. Главный штаб отметил, что при сокращении численности обучающихся на курсе до четырех или даже трех человек общие расходы на содержание курсов не уменьшатся, а стоимость подготовки одного специалиста только возрастет. При этом следует заметить, что стоимость подготовки офицера на курсах восточных языков была самая высокая по сравнению с другими академиями императорской армии. К примеру, если подготовка одного офицера в НАГШ обходилась в 531 руб. в год[254], то на курсах восточных языков аналогичный показатель составлял 800 руб.

Главный штаб считал, что если выбирать между двумя мерами – откомандирование в строй офицеров, не получивших штатных должностей, и сокращение количества обучающихся на курсе, то предпочтение следует отдать второй. Первая мера неизбежно привела бы к сокращению числа желающих поступить на курс, что в конечном итоге поставило бы вопрос о закрытии самого курса.

Вместе с тем Главный штаб увидел в прикомандировании офицеров и положительные стороны. В докладе в этой связи отмечалось: «Что же касается офицеров, окончивших курс и ожидающих в продолжение нескольких лет штатных должностей, то это объясняется: 1) тем, что им нужно некоторое время, чтобы освоиться с местными наречиями; 2) тем, что штатные должности очищаются постепенно, и что бывших слушателей могут оценить только высшие начальники, все же остальные служащие относятся к ним не сочувственно и тормозят их назначение, видя в них соперников, прибывших в край для обновления личного состава; 3) тем, что на окраинах много нужных работ, которые не могут быть исполнены лицами, имеющими постоянные занятия, а именно, все вопросы научного характера, продолжительные командировки для разных рекогносцировок и разработка местных наречий, не имеющих даже грамматик, над составлением которых работают бывшие слушатели курса восточных языков»