История Израиля. От Войны за независимость до Шестидневной войны - [77]
То же отрицание прошлого, хотя и в менее карикатурных формах, было свойственно литературным представителям послевоенного поколения — тем, для кого иврит был родным языком, а Израиль — естественной средой обитания. Расплывчатый термин "поколение Палмаха” (дор ха-Палмах) объединил таких разных прозаиков, как Изхар Смилян-ский, Моше Шамир, Ахарон Мегед, Игал Мосинзон, Натан Шахам, поэтов Иехуду Амихая, Амира Гиль-боа, Ицхака Шалева, Аббу Ковнера, Хаима Гури, Тувию Рибера, Гарми Чарны и Хиллела Омера. Их разрыв с литературой прошлого был очевиден во всем, даже в стилистике. Амихай, самый влиятельный из этих молодых поэтов, писал свободным стихом, в приглушенно-разговорных тонах. Как и Гильбоа, Шалев и прочие, он отвергал цветистый и порой напыщенный стиль прежней традиции Шленского — Альтермана. Та же сдержанность и прямота, открытость жаргонным выражениям и арабизмам была характерна и для нового поколения романистов.
Но принципиальным отличием литературы "поколения Палмаха” была ее тематическая новизна. Этим молодым писателям Израиль уже не представлялся конечной целью еврейской истории, а просто элементом их бытия. Они воспринимали этот факт на фоне опыта Войны за независимость. В сущности, их литература и родилась-то 31 мая 1948 г., в самый разгар боев, когда в Камерном театре была поставлена инсценировка романа 27-летнего Моше Шами-ра "Ху халах ба-садот” ("Он шел по полям”). То была история киббуцного паренька Ури, родители которого развелись, когда он был мальчиком. Типичный сабра (уроженец Израиля), Ури тщательно маскирует свои истинные чувства, когда заводит роман с молодой иммигранткой из Польши, до прибытия в киббуц пережившей ужасы гетто. Призванный войной, Ури торопливо покидает киббуц, чтобы присоединиться к своему отряду, и грубо отвергает мольбу возлюбленной остаться еще на несколько дней; он не удосуживается даже выслушать ее признание, что она ждет от него ребенка. Вскоре после этого он гибнет в отчаянной вылазке добровольцев. Пьеса не была лишена композиционных слабостей. Но важным ее достоинством было глубокое проникновение в образ нового израильтянина, правдивый показ его внутреннего мира. Иммигранты прежнего поколения, с их европейской, сформированной в диаспоре ментальностью, впервые увидели урожденного израильтянина — смелого, сильного, грубоватого, отвергающего родительский авторитет, и главное — глядящего сверху вниз на все, что "отдает галутом”, и кроме того, презирающего сионизм в его приподнято-эпическом толковании.
Пьеса Шамира ознаменовала начало новой тенденции в ивритской литературе. Изхар Смилянский (С. Изхар), родившийся в Палестине в 1916 г., довел это сомнение в достоинствах прежнего стиля и старых сионистских ценностей до крайнего предела. В своем главном произведении, двухтомном романе "Ямей Циклаг” ("Дни Циклага”), опубликованном в 1958 г., он описал неделю из жизни подразделения, сражающегося за стратегическую высотку в Негеве во время Войны за независимость. Использование приема "потока сознания”, впервые введенного в Израиле Ури Цви Гринбергом, позволило Изхару проникнуть во внутренний мир своих персонажей и до мельчайших деталей проследить коллизию между личными устремлениями и чувством долга перед коллективом. Изхаровские солдаты ведут себя подобно любым другим солдатам, жадно предвкушая свои отпуска, жалуясь на трудные обязанности и временами пытаясь их избежать. Мало кого из них вдохновляют высокие слова и избитые лозунги. Они довольно скептически оценивают свои личные качества, ценности молодого государства, разочарованы переменами, происходящими в стране, растущим разрывом между идеалом и действительностью. Герои Изхара высмеивают сионистскую риторику, называя ее "жерновом на шее”. Этот роман с большой достоверностью выразил безоглядное "иконоборчество” поколения Пал-маха, его нетерпимость к демагогии, его беспощадную самооценку.
Духовный кризис
Ни одна проблема не воспринималась послевоенным поколением столь остро, как проблема израильских арабов. В этом плане одним из важнейших событий, разрушивших эгалитарные претензии Израиля, было происшествие в Кфар-Касеме, где в самом начале Войны за независимость 43 арабских рабочих были убиты израильскими солдатами за нарушение комендантского часа. Правительство попыталось предать этот эпизод забвению, но широкая кампания в прессе и Кнесете вынудила его привлечь виновных к суду. Три офицера были приговорены к продолжительному тюремному заключению. Однако суд высшей инстанции принял их апелляцию, счел наказание слишком суровым и резко сократил его сроки. Вскоре президент принял решение о "частичном помиловании” виновных. Позже комитет за освобождение заключенных сумел добиться зачета трети срока, и в 1960 г., отсидев всего три года, все обвиняемые были освобождены. "Наша искренность, наша гуманность и наше мужество подверглись испытанию, — возмущенно писал по этому поводу редактор литературного журнала "Нер”, — и оказались недостаточными…” Изхар Смилянский гневно обвинял печать и религиозно-интеллектуальную элиту в "заговоре молчания”.
