История иудаизма - [206]

Несмотря на скромное начало, немецкое реформистское движение в течение XIX века постепенно преобразило облик ашкеназского иудаизма в Западной и Центральной Европе. Многие немецкие общины осовременили свою литургию, хотя реформистская община Берлина, основанная в 1845-м, осталась единственной, где молитвы читались только на разговорном языке и с непокрытой головой, а святым днем вместо субботы считалось воскресенье. Реформистские идеи пропагандировали раввины, учившиеся в Берлине в Высшей школе иудаистики, функционировавшей с 1872 года: Еврейской теологической семинарии, открытой в 1854 году в Бреслау по указанию Авраѓама Гейгера, оказалось для этих целей недостаточно, тем более что руководил ею не столь радикально настроенный Захариас Франкель. Захариас симпатизировал реформистскому движению, но в 1845 году покинул съезд реформистов в знак протеста против предложений заменить иврит немецким и исключить из молитв упоминания жертвоприношений в Храме и возвращения в Сион, сочтя это отказом от основополагающих принципов иудаизма.

К 1870-м годам большинство религиозных евреев Германии принадлежали к общинам, в той или иной степени принявшим реформистскую теологию и литургию, а реформистское движение распространилось по другим странам. Примерно в одно время с франкфуртскими съездами 1840-х годов многие евреи Венгрии и Трансильвании, достаточно ассимилированные в местное общество, чтобы поддерживать мадьярские национальные устремления, пошли по стопам вечно несогласного Аарона Хорина, который с конца 1780-х годов занимал радикально независимую позицию. Так, он осудил (по примеру Каро) такие старинные народные обычаи, как капарот («искупления») накануне Йом Кипура, когда берут живого петуха или курицу и трижды крутят над головой в знак переноса грехов на несчастную птицу; Хорин считал этот обычай суеверием, идущим вразрез с духом Просвещения. Он не только поддержал новшества, введенные в Берлине и Гамбурге в 1818 году, но и разрешил путешествовать и писать в субботу и даже дозволил браки с неевреями. Мотивация неологистов, как их стали неофициально называть, осложнялась стремлением избежать раскола, случившегося в немецком иудаизме, и при этом представить себя единственными представителями венгерского еврейства, невзирая на протесты ортодоксов. Принцип, согласно которому еврейская община страны должна быть единой, активно поддерживал государственный деятель барон Йожеф Этвёш, который с 1840-х годов боролся за эмансипацию евреев и после формирования независимого венгерского правительства (1867) сумел в том же году провести законопроект об уравнивании евреев в правах. Однако Национальный конгресс венгерского еврейства, выборы в который Этвёш помог организовать в 1868–1869 годах, прошел в ожесточенных спорах — достигнуть соглашения не удалось даже в вопросе понятий. Для неологистов еврейская община была «объединением, удовлетворяющим религиозные потребности», а ортодоксы определяли евреев как «последователей Моисеевой раввинистической веры и заповедей, установленных в „Шульхан арухе“». Когда в 1871 году венгерский парламент по повелению императора уступил давлению ортодоксов и позволил им учредить отдельную общину, неологисты предприняли громадные усилия, чтобы залатать брешь, и воздержались от радикального реформирования литургии. Раввины, выпускавшиеся из Будапештской раввинистической семинарии, основанной по распоряжению австро-венгерских властей при государственном финансировании, получали в целом ортодоксальное образование, хотя (как и в Бреслау) критическое исследование древних источников вполне разрешалось. Некоторые традиционалистские общины, которые не хотели солидаризироваться ни с неологистами, ни с ортодоксами, приняли необычное, но точное название — Status quo ante[166]. Эта религиозная группа вела независимое существование до 1928 года, не отличаясь высокой численностью и не пользуясь признанием государства; в 1926 году словацкие общины Status quo ante присоединились к неологистам, из чего можно сделать вывод, что, во всяком случае, к этому моменту их члены видели себя скорее противниками ортодоксии [12].

Венгерские неологисты стремились контролировать религиозную жизнь своих земляков-евреев, однако были готовы на многое, чтобы реформистское движение не стало инициатором раскола в иудаизме. Так, в 1852 году была упразднена реформистская синагога, основанная в 1848 году молодыми членами пештской общины, а в 1884 году была пресечена попытка учредить отдельную Венгерскую реформистскую общину. Английские евреи вели себя совершенно по-другому и ничуть не испугались раскола, когда в 1841 году была учреждена реформистская синагога Западного Лондона. Основали ее по сугубо прагматическим причинам богатые евреи, переехавшие на запад города из Сити, где была своя Большая синагога, руководимая главным раввином страны, и решившие вопреки воле последнего построить новое молитвенное помещение поближе к дому. Споры на континенте лондонскую общину до поры до времени не волновали. В проповеди, посвященной открытию синагоги, говорилось: «Нашим непогрешимым вожатым были и остаются священные тома Писаний», а «в том, что касается общественного богослужения, мы не желаем отвергать ничего освященного именем Моисея». Мирным отношениям между общинами способствовало то, что в 1840-х годах между теми, кто остался в пастве главного раввина, и прихожанами новой синагоги сохранялись тесные семейные связи, а также то, что реформисты не стали педалировать отличие боговдохновенной Библии от написанного людьми Талмуда.