История Испании. Том II - [168]

В состав верхушки торгового класса часто входили религиозные общины. Несмотря на запрещение вести торговлю отдельным лицам, принадлежавшим как к секуляризованному, таки к обычному духовенству, налагавшееся неоднократно папскими буллами Григория XIII, Павла V, Урбана VIII, Климента IX, а также уставами церковного съезда, имевшего место в Лиме в 1583 г., не удалось избежать того, что под различными предлогами многие монастыри и религиозные миссии участвовали в торговых предприятиях.

Духовные ордена занимались главным образом закупкой товаров, получаемых из Испании, с Филиппин, а также из Азии, закупая их оптом и делая запасы, точно так лее, как это делали торговцы-миряне; иногда они объединялись в крупные импортные компании.

Местные власти пытались вести борьбу с обманами и злоупотреблениями, которые были обычным явлением, но их усилия, как правило, были безрезультатными. Производители зерна скрывали его, пекари выпекали меньше хлеба, чем требовалось, чтобы поддержать хлебные цены на более высоком уровне. Владельцы магазинов берегли значительные количества товаров, чтобы пустить их в продажу тогда, когда спрос на них будет особенно велик. Все это приводило к серьезным конфликтам и требовало вмешательства местных властей и королевских чиновников.

В 1636 г. в Буэнос-Айресе раздавались жалобы на то, что, несмотря на получение «самого высокого урожая, какой только помнят в этой местности за последние несколько лет», население страдает от недостатка хлеба. В 1652 г. недостаток хлеба привел к такому голоду среди бедняков, что даже проповедники высказывали с амвона возмущение злоупотреблениями, вызвавшими нехватку хлеба и его дороговизну, а власти обращались к богачам с просьбой привезти в город пшеницу, обещая за нее хорошую цену. События такого рода были весьма частыми. В 1613 г. в одном из распоряжений городских властей Буэнос-Айреса говорилось «о нехватке соли, имеющей место в результате сокрытия ее различными лицами» (в 1616 г. вся соль была скуплена одним торговцем). Иногда скупалась также трава мате (парагвайский чай), торговую ценность которой мы уже знаем. На случай нехватки зерна, как и в Испании, создавались общественные «склады», однако в Америке они успеха не имели. Что касается мероприятий в отношении индейцев, мы уже знаем, что случилось в Парагвае. То же произошло и в других местах. Завоеватели и колонизаторы Перу по указу 1534 г. получили разрешение «заключать соглашения, вести обмен и торговлю с индейцами» как движимым, так и недвижимым имуществом. В результате начались злоупотребления, жертвами которых были туземцы; этих злоупотреблений власти не умели или не могли избежать.

Весьма обширной была также контрабандная торговля. Ее развитию способствовали, с одной стороны, многочисленные ограничительные пошлины и налоги, а с другой стороны, монополии, из-за которых иностранцы, лишенные права торговать, вынуждены были заниматься контрабандой, как это делали антильские корсары. Контрабандой занимались все, причем очень часто при соучастии и таможенных надсмотрщиков. Таким образом нарушалось запрещение торговли между Новой Испанией и Перу, в результате чего в Перу поступали даже шелка из Китая.

Иезуиты Парагвая, по свидетельствам Доувида (1688 г.), Ораско (1689 г.), Леона (1697 г.) и др., провозили тайно серебро, ананасы, одежду и прочие иностранные и испанские товары, обходя королевские указы; выгоду от этого получали не только они сами, но и простые торговцы, искавшие покровительства членов ордена. Так, англичане — как до, так и после заключения договоров 1608 и 1670 гг. и даже больше после их подписания, когда они получили возможность плавать в водах Америки, — а наряду с ними и голландцы наводняли испанские колонии таким большим количеством товаров, несмотря на запрещение импорта, что часто испанские суда вынуждены были возвращаться обратно, не продав привезенных товаров. Сами купцы, ездившие с флотилиями, особенно в XVII в., занимались контрабандой самым откровенным образом. Им помогали в этом прежде всего испанские поселенцы, жившие на побережье. Об этом свидетельствуют найденные на одном захваченном в 1601 г. английском корабле письма, говорившие о попустительстве контрабанде многих помещиков Антильских островов и континента. Несомненно, такое широкое развитие контрабанды было одной из причин упадка торговли, повлекшего за собой, между прочим, и сокращение числа судов, входивших в состав флотилий.

Однако все это не исключало создания значительных состояний в колониях к выгоде немногих и разорению большого количества людей. Монах Гейдж, свидетельство которого приводилось уже неоднократно, говорит о многих купцах города Гватемалы, состояние которых оценивалось от 20 000 до 100 000 дукатов; «а пять купцов, особенно богатых, по общему мнению, обладали каждый по 500 000 дукатов». В Мексике были известны индейские погонщики мулов, разбогатевшие на перевозке товаров своими караванами из 20–30 мулов; некоторые из них сумели нажить 11 000 — 15 000 дукатов. Учитывая вероятное преувеличение этих данных, основанных на легенде об американских богатствах и, возможно, на стремлении увеличить, ценность испанских владений в глазах английских собратьев Гейджа, все же можно вывести заключение о несомненном экономическом расцвете колоний, достигнутом при помощи торговли, даже если эта торговля и приносила выгоду лишь меньшинству.