История ислама. Том 3, 4. С основания до новейших времен - [2]
Борьба из-за халифата и смерть Али и Хусейна представили персам желанный ими случай. Даже более, дали им возможность пользоваться именем властителя, который когда-то избрал себе столицей город Куфу, расположенный наполовину на персидской земле, как военным кличем, соединяющим всех недовольных, знаменем, одновременно носящим на себе и магометанские краски и, вместе с тем, враждебным правительству. Ничего не могло быть удобнее для персов, даже если бы это знамя было бы нарочно выдумано для них. Насколько это совпадение должно было оказаться впоследствии роковым для арабов и для ислама, мы уже не раз имели случай подчеркнуть. Здесь же, не иначе, конечно, как только самым беглым образом, можем напомнить о начавшейся с момента восстания Мухтара длинной нити внутренних неурядиц, в заключение приведшей к тому, что соединенные усилия арабских и персидских мечей одолели сирийских арабов и власть из рук Омейядов перешла в руки Аббасидов.
Во все время, пока длилась примирительная политика Мансура и Бармекидов, умеренные среди персов держали сторону той династии, которая не только выказывала им терпимость, но давала им даже участие в управлении государством. Нам известно также, что благодаря этому обстоятельству умеренные персы попали во враждебный лагерь по отношению к своим соотечественникам, принадлежавшим к партии крайних шиитов, — нам известны постоянно продолжавшиеся восстания этих последних, разрушение политики примирения вследствие братоубийственной войны между Амином и Мамуном и фактическое отпадение восточных провинций от государства, вызванное Мамуном, который передал генерал-губернаторство этих провинций Тахиру, перешедшее затем к его потомкам.
В конце II и в начале III столетия существовали на Востоке рядом с теми группами крайних шиитов, которые едва еще прикрывали некоторыми формальными выражениями свои коммунистические и пантеистические воззрения, и еще три другие религиозные партии, именно умеренные шииты, мутазилиты и правоверные. Умеренные шииты не только отрицали права павшего халифата Омейядов, — это же делали и мутазилиты и правоверные, но стали уже смотреть косо на первых трех халифов — Абу Бекра, Омара и Османа, и стали более или менее ясно высказывать, что и эти халифы несправедливо отстранили Али от имамата, принадлежащего ему по праву после смерти пророка. Во всяком случае, всем этим шиитам, даже самым миролюбивым, казалось, что, раз Али был халифом хотя бы короткое время, законными наследниками халифата непременно должны были быть только его потомки. Тем не менее умеренная партия не встала сначала в явную оппозицию к правлению Аббасидов и удовольствовалась тем, что почитала втайне тех из потомков Али, притязания которых на имамат оказывались в данное время наиболее законными. Эти потомки Али удивительно быстро размножались, и достоверные письменные изображения их родословного древа, при разбросанности отдельных лиц по всему государству, оказывались немыслимыми. И тогда, и позже в шиитских кружках должны были держаться различных мнений относительно вопроса, кто из этих потомков имел как раз в данный момент наибольшее право быть имамом.
Следствием такого разногласия было распадение умеренной шиитской партии на множество маленьких подразделений, причем различие их взглядов нигде не было принципиальным и не исключало возможности прийти при надобности и к общему соглашению, и к соединению под знаменем победоносного вождя. Приверженцы этого направления могли казаться безвредными охранителями легитимистской фантазии; тем более что они не выказывали особенной охоты вступать в борьбу с правоверными[7]. А что касается придворных богословов — мутазилитов, то с ними они имели даже точки соприкосновения. Для того чтобы оправдать богословскими доводами возвышение Али над другими товарищами пророка, шиитам приходилось подыскивать подходящие цитаты в Коране и в преданиях. Первое оказывалось возможным благодаря несколько свободному, с течением времени все более и более переходившему в аллегорию толкованию Писания, толкованию, которое, по крайней мере вначале, близко сходилось с рационалистическими толкованиями мутазилитов. Опираться же на предание можно было, только отрицая правильность многих признанных правоверными отдельных преданий и изобретая взамен их новые, в которых для восхваления Али был бы выведен сам Мухаммед, как лицо, признававшее право Али на имамат. Нам уже известно, как с первых же времен ислама наивно производились переделка и изобретение преданий. Систематичная критика и кодификация этих преданий в смысле ортодоксальности началась, правда, уже в начале II (VIII) столетия, но, разумеется, не могла считаться руководством для шиитов и свободомыслящих. Как бы то ни было, во время владычества первых Аббасидов все три партии жили довольно мирно друг подле друга, правоверные имели перевес в арабских местностях государства, шииты — в персидских, а мутазилиты преобладали в Ираке, но все эти три направления имели в то же время многочисленных приверженцев и во владениях, где преобладали другие две партии. Особенно же в Ираке народная толпа держалась правоверия, воззрения же мутазилитов разделялись преимущественно образованными классами, в то время как среди них же насчитывалось также достаточно шиитов. Все лица арабского происхождения, проживавшие в персидских местностях государства, то есть в особенности большая часть городского населения, склонялись тоже к правоверию. Нигде, однако, не было заметно наружного разлада; дело шло тут, по-видимому, о богословских направлениях, которым соответствовало настроение умов народных масс.
Отечественная война 1812 года – одна из самых славных страниц в истории Донского казачества. Вклад казаков в победу над Наполеоном трудно переоценить. По признанию М.И. Кутузова, их подвиги «были главнейшею причиною к истреблению неприятеля». Казачьи полки отличились в первых же арьергардных боях, прикрывая отступление русской армии. Фланговый рейд атамана Платова помешал Бонапарту ввести в бой гвардию, что в конечном счете предопределило исход Бородинского сражения. Летучие казачьи отряды наводили ужас на французов во время их бегства из Москвы.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История Балкан охватывает становление, развитие и внешнюю и внутреннюю политику пяти государств – Болгарии, Сербии, Греции, Румынии и Турции. Рассматривая территориально-политические образования на полуострове, авторы прослеживают происхождение и формирование национального состава стран, их христианизацию, периоды подъема, укрепления, упадка, экспансий и снова возрождения при правлении разных государей, периоды революций и войн вплоть до Первой мировой войны.
Фундаментальный труд Вильгельма Грёнбека – датского историка, культуролога, профессора университета Копенгагена – это больше чем исследование древнегерманской культуры, это проникновенный рассказ о жизни и верованиях викингов – предков современных европейцев, населявших Скандинавский полуостров, Данию и Исландию в раннее Средневековье. Профессор Грёнбек рассказывает о материальных и духовных составляющих жизни клана – семейных реликвиях, обмене подарками, заключении брачных и торговых сделок, празднестве жертвоприношения и трансформации ритуала на сломе эпох, когда на смену верованиям предков пришло христианство.
Павел Дмитриевич Брянцев несколько лет преподавал историю в одном из средних учебных заведений и заметил, с каким вниманием ученики слушают объяснения тех отделов русской истории, которые касаются Литвы и ее отношений к Польше и России. Ввиду интереса к этой теме и отсутствия необходимых источников Брянцев решил сам написать историю Литовского государства. Занимался он этим сочинением семь лет: пересмотрел множество источников и пособий, выбрал из них только самые главные и существенные события и соединил их в одну общую картину истории Литовского государства.
Балерина в прошлом, а в дальнейшем журналист и балетный критик, Джули Кавана написала великолепную, исчерпывающую биографию Рудольфа Нуреева на основе огромного фактографического, архивного и эпистолярного материала. Она правдиво и одновременно с огромным чувством такта отобразила душу гения на фоне сложнейших поворотов его жизни и борьбы за свое уникальное место в искусстве.