История инквизиции - [7]
В 1200 году Иннокентий III вызвал к себе Беранже и потребовал от него подробного отчета.
Этот вызов был повторен в 1204 году, был повторяем он и еще несколько лет подряд, но все без всякого успеха, так как архиепископ бесконечно тянул время, обращаясь к Папе с жалобой на суд легата. Наконец, в 1210 году Иннокентий предписал своему легату немедленно приступить к рассмотрению дела архиепископов Нарбонны и Оша и, не давая им права на апелляцию, привести над ними в исполнение все, что следует, согласно канонам; но, несмотря на все это, Беранже был отрешен от кафедры только в 1217 году. Весьма вероятно, что он еще многие годы преспокойно делал бы свое дело, если бы папский легат, Арно Ситоский,[4] не пожелал себе его кафедры. Мы смело можем поверить на слово одному писателю XIII века, что дела о смещении прелатов тянулись так долго и добиться удовлетворения было так трудно, что даже наиболее виновные из них жили, не боясь наказания.4 В то время как Папы закрывали глаза на самые возмутительные преступления, епископы позорили себя еще тысячами вымогательств и притеснений, которые стояли под защитой законов, так что жертвы их никоим образом не могли найти правосудия. Вот один рассказ из целого ряда подобных ему, показывающий, насколько доходным считалось место епископа. Один престарелый епископ созвал своих племянников и других родственников и предложил им договориться относительно выбора ему преемника. Они остановились на одном из своих и в складчину собрали значительную сумму на покупку епископской кафедры. К несчастью, лицо, избранное епископом, умерло, не успев вступить в должность, и у постели умирающего собрались его родственники и осыпали его жестокими упреками за то, что он разорил их и что теперь они уже не могут вернуть тех денег, которые заплатили за свою часть епископской кафедры.
Тамплиер в орденском облачении.
Святой Бернар рассказывает, что нередко на епископские кафедры назначались еще дети в возрасте, когда думают только о том, как бы вырваться из-под опеки учителей. Но эти дети быстро становятся наглыми и высокомерными, начинают торговать алтарями и выворачивать карманы верующих.
Выполняя так свои обязанности, епископы лишь следовали примеру Пап, которые или сами непосредственно, или через своих агентов были благодаря своему лихоимству грозой христианских церквей. Арнольд, бывший с 1169 по 1183 год трирским архиепископом, снискал себе огромную популярность тем, что защищал население своей епархии от чрезмерных требований папских нунциев; всякий раз, когда ему сообщали о их приближении, он сам выезжал им навстречу и, богато одаривая их, добивался, чтобы они, к великой радости его собственного стада, не останавливаясь у него, проезжали прямо в соседнюю епархию.
В 1160 году тамплиеры жаловались Александру III, что все их труды в интересах Святой Земли сводятся почти на нет из-за страшного лихоимства папских легатов и нунциев, которые не довольствуются готовой квартирой и содержанием, выделяемыми им по праву, а вымогают еще и деньги.
Папа милостиво предоставил тамплиерам право сокращать аппетиты его послов, за исключением тех случаев, когда ими являлись бы кардиналы.
Еще хуже было, когда приезжал сам Папа. Избранный Папой в Лионе Климент отправился оттуда в Рим через Бордо. По дороге он и его свита так беззастенчиво грабили церкви, что после их отъезда из Буржа архиепископ Эгидий оказался совершенно разоренным и был вынужден ходить ежедневно по своим каноникам и выпрашивать у них крохи из того содержания, которое отпускалось им. Пребывание Папы в богатом приорстве Граммон настолько разорило монастырь, что приор, отчаявшись поправить дела, удалился на покой, а его преемник был вынужден обложить огромными налогами все приписные монастыри.
Англия, после позорного изъявления королем Иоанном покорности, была особенно изнурена папскими поборами. Все богатые бенефиции были розданы иностранцам, которые и не думали жить в них; а между тем суммы, собираемые ими ежегодно с острова, достигали солидной цифры – 70 000 марок, т. е. в три раза превышали доход Церкви.
Всяким протест, всякое сопротивление подавлялось отлучением от Церкви. На Лионском соборе 1245 года был подан адрес от имени английской церкви, где все злоупотребления были указаны в выражениях, правда, малопочтительных, но зато очень энергичных. Однако это ни к чему не привело. Десять лет спустя папский легат Рустан потребовал от имени Александра VI огромную субсидию; на долю одного только С.-Альбанского аббатства приходилось 6000 марок. Тогда лондонский епископ Фульк заявил, что он скорее даст себя обезглавить, а епископ Ворчестерский, Вальтер, заявил, что он даст себя скорее повесить, чем подчинится подобным вопиющим вымогательствам, но их упорство было сломлено. Были предъявлены подложные долговые обязательства, будто бы заключенные ими в итальянских банках на расходы по ведению некоторых дел, возбужденных ими перед римской курией. Чтобы признать эти долги законными, Рим не остановился даже перед угрозой отлучения от Церкви. Когда линкольнский епископ Роберт Гростест увидел, что все его усилия исправить подчиненное ему духовенство не что иное, как пустые мечты, благодаря апелляциям в Рим, где виновные всегда могли откупиться, то он лично отправился к Иннокентию IV, надеясь добиться от него некоторых реформ. Не добившись ровно ничего, он перед самим Папой воскликнул: "О деньги, деньги! чего только не можете вы сделать, в особенности у папского престола в Риме!"
