История инквизиции - [5]
Когда речь шла об их личных интересах, епископы без всяких уговоров обнажали оружие. Герох фон Рейхерсперг грозно выступает против воинственных прелатов, ведущих несправедливые войны, нападающих на мирные города и наслаждающихся резней; причем прелаты эти избивали пленных, не щадили ни духовных, ни мирян и расходовали церковные доходы не на содержание бедных, а на содержание солдат.
Прелатом такого типа был вермский епископ Лупольд. Он так презирал человеческую жизнь, что брат его однажды обратился к нему со следующими словами: "Ваше высокопреосвященство!
Мы, миряне, крайне возмущены вашим поведением. До принятия епископского сана вы хоть немного боялись Бога, а теперь вы совсем не боитесь Его". На это епископ Лупольд ответил: "Любезный брат, когда мы оба очутимся в аду, то я, если вам угодно, поменяюсь с вами местом". Во время войн между императорами Филиппом и Отгоном IV Лупольд со своими войсками сражался за первого, и, когда его солдаты колебались грабить Церкви, он уверял их, что совершенно достаточно оставить в покое только кости мертвых.
Всем известна история Ричарда Английского и Филиппа де Дре, епископа города Бовэ. Когда этот епископ, равно прославившийся как своей жестокостью, так и своим знанием военного дела, попался в плен, то он обратился с жалобой к Папе Целестину III на то, что плен его является нарушением привилегий Церкви. Папа не одобрил склонности епископа к бранным подвигам, но тем не менее начал хлопотать о его освобождении из плена. Тогда король Ричард послал Папе железную кольчугу епископа при вопросе, предложенном в Библии Иакову: "Посмотри, сына ли твоего эта одежда, или нет?" Папа ничего не ответил на это и взял обратно свое ходатайство.
Немного позднее Феодор, маркиз Монферратский, разбил и взял в плен Аймона, епископа Верчельского. В это время находился в Женеве кардинал Тальяферро, папский легат Арагонии; узнав о святотатстве маркиза, он написал ему грозное послание, на которое тот ответил ему так же, как и король Ричард, причем препроводил к нему шпагу епископа, покрытую свежими еще пятнами крови. Но все же храбрый рыцарь понял, что не ему бороться против папского легата, и он не только освободил епископа, но и вернул ему ту крепость, которая вызвала войну между ними.
Еще поучительнее случай с епископом Веронским, который в 1265 году был взят в плен со всей своей армией Манфредом Сицилийским. В это время Папа Урбан IV энергично проповедовал крестовый поход против Манфреда, которого этот поход должен был лишить не только королевства, но и самой жизни; но тем не менее Папа потребовал освобождения епископа и написал Манфреду, что если он боится Бога, то тотчас же освободит своего пленника. Ответ Манфреда был весьма почтителен, но уклончив; тогда вступивший на папский престол Климент IV добился вмешательства в это дело Иакова Арагонского, и последний оказался ловким посредником: Манфред согласился освободить епископа при условии, что он даст клятву не поднимать оружия против него. Но даже и это условие было принято епископом не без труда. Итак, высшие духовные лица заботились о полной безнаказанности подчиненных им священнослужителей, обвиняемых в насилии, и легко понять поэтому, что прелаты мало были расположены воздерживаться от насилий и восстаний.
Посох аббатов Клервоских. Лиможская работа. Париж. XII в.
Поведение буйных епископов производило такое впечатление на современников, что у верующих сложилось убеждение, будто ни один прелат не может войти в царствие небесное. Огромной популярностью пользовался рассказ о Готфриде Перронском, приоре Клерво, избранном епископом в Турнэ. Когда святой Бернард и Папа Евгений III уговаривали его принять избрание, он бросился лицом на землю и воскликнул: "Если вы меня гоните, то я лучше сделаюсь странствующим монахом, но быть епископом – ни за что!" На смертном одре он обещал одному из своих друзей явиться ему и рассказать о своей загробной жизни. Он сдержал свое обещание и, явившись своему другу во время молитвы, сказал, что он находится среди избранных и что Святая Троица открыла ему, что если бы он принял епископский сан, то был бы среди отверженных. Петр Блуаский, передающий этот рассказ, и Петр Кантор, повторяющий его, по-видимому, глубоко верили в его непреложность, потому что упорно отказывались от епископских кафедр. Немного позднее один парижский ученыйбогослов открыто заявил, что он готов поверить всему, но никогда не поверит, что когда-либо может попасть в селения праведных какой-либо германский епископ, так как все они кроме меча духовного носят еще и меч воина.
Цезарь Гейстербахский объясняет это тем, что было слишком мало людей, достойных епископского звания, и слишком много епископов, недостойных своего звания; при этом он замечает, что бедствия, которые они претерпевали, показывают, что десница Бога не участвовала в избрании их. Трудно найти более живое описание пороков и роскоши духовенства, чем то, которое оставил нам Людовик VII; но тщетно взывал он к Папе Александру III, убеждая его воспользоваться триумфом над Фридрихом Барбароссой и произвести реформу Церкви.
