Возникновение и устройство инквизиции
Инквизиция известна как одно из самых совершенных карательных учреждений в истории человечества. Само это слово, ставшее едва ли не во всех европейских языках нарицательным, на протяжении нескольких веков наводило ужас на миллионы людей. И это при том, что свою обязанность инквизиция видела в духовном осуждении, перевоспитании и спасении заблудших душ и сама — да не покажется это странным! — никого не приговаривала к конфискации имущества и сожжению, оставляя это право светским властям. Формально задача инквизиции сводилась к выявлению ереси, но в то же время она крепкой рукой держала за горло западное общество, пронизывала своим ядовитым дыханием все — абсолютно все — стороны его жизни и подавляла любое инакомыслие. Но почему это стало возможным? Как так вышло, что христианство, проповедующее братство всех людей, породило столь страшного монстра? Как возникла инквизиция? Как она была устроена изнутри? Что это были за люди — инквизиторы? Как был устроен сыск, как велось следствие, как проходили суды, как выносились приговоры? Обо всем этом рассказывает книга выдающегося американского историка Генри Чарлза Ли (1825–1909).
| Жанр: | История |
| Серия: | История. География. Этнография |
| Всего страниц: | 69 |
| ISBN: | 978-5-91678-162-5 |
| Год издания: | 2013 |
| Формат: | Полный |
Возникновение и устройство инквизиции читать онлайн бесплатно
Генри Чарлз Ли
Возникновение и устройство инквизиции
К концу XII века католическая церковь сделалась владычицей всего западного мира. В истории нет другого примера более полного торжества разума над грубой силой. В эпоху смут и кровавых битв гордые воины должны были склоняться перед служителями алтаря, которые не располагали никакой материальной силой и все могущество которых основывалось на внутреннем сознании верующих. Церковь превратилась в абсолютную монархию, и это породило духовный деспотизм, подчинивший все своей воле.
Глава I
Церковь
Самый скромный священник обладал сверхъестественным могуществом, которое ставило его выше окружающих людей. Как бы ни были велики его преступления, он не был подсуден светскому суду — рука мирянина не могла коснуться его. В подобном же исключительном положении находилась и недвижимость духовных лиц, которая образовывалась из добровольных пожертвований многих поколений набожных мирян; значительная часть плодородных земель Европы принадлежала церкви. Связанные с этими владениями сеньориальные права включали в себя очень широкую светскую юрисдикцию, которая предоставляла их пользователям те же права над личностью, которыми обладали и феодальные сеньоры.
Ставший обязательным после долгой борьбы обет безбрачия резко отделил священников от мирян, всецело закрепил за церковью обширные владения и предоставил к ее услугам бесчисленную армию служителей, для которых она стала и семьей и домом. Человек, посвящавший себя служению церкви, переставал быть гражданином; он не имел ни забот, ни семейных связей; церковь была для него новым отечеством, и интересы ее стали его интересами. В качестве возмещения того, чего они лишились, служители церкви получали уверенность в завтрашнем дне и освобождались от всех забот о хлебе насущном; от них требовалось лишь одно — не выходить из повиновения.
Церковь принимала в свои ряды любого человека, не интересуясь ни его происхождением, ни его социальным положением, тогда как в феодальном обществе с его классовыми перегородками возвышение и переход из одного сословия в другое был почти невозможен. Правда, в церкви происхождение тоже облегчало доступ к высшим должностям, но все же в ней можно было выдвинуться благодаря энергии и природным дарованиям. Происхождение пап Урбана II и Адриана IV точно не известно; Александр V был из нищей семьи; Григорий VII — сын плотника, Бенедикт XII — булочника, Николай V — бедного доктора, Сикст IV — крестьянина, Урбан IV и Иоанн XXII были сыновьями сапожников, а Бенедикт XI и Сикст V — сыновьями пастухов. Просматривая церковные летописи, мы видим, что они полны имен людей, которые вышли из низших слоев общества и достигли высших ступеней в церковной иерархии.
В ряды служителей церкви устремлялось немало способных людей. Часто они меньше заботились о спасении душ, чем о приумножении богатств и привилегий церкви. Самые высшие должности в церковной иерархии обычно занимались теми, кто ставил мирские блага выше идеалов христианства. На вершину нередко всходили люди, искушенные в интригах. Бывало, что должности покупались. Французский король Генрих I на глазах у всех торговал епископскими кафедрами.
Правда, время от времени появлялись среди духовенства люди высоконравственные, но все их усилия восстановить уважение к церкви и поднять нравственность духовенства ни к чему не приводили: зло укоренялось повсюду, и им оставалось только своей личной жизнью подавать благие примеры, следовать которым охотников находилось мало.
Прелаты и бароны одинаково были буйны, одинаково суетны. В 1272 году мы видим епископов в армии Филиппа Смелого, а в 1303 и 1304 годах епископы и прочие духовные лица принимали участие в походе Филиппа Красивого во Фландрию. Когда речь шла об их личных интересах, епископы без всяких уговоров обнажали оружие. Вормсский епископ Лупольд во время войн между императорами Филиппом и Оттоном IV со своими войсками сражался за первого и, когда его солдаты опасались грабить церкви, уверял их, что достаточно просто оставить в покое кости мертвых, а добро можно брать без угрызений совести.
Всем известна история Ричарда Английского и Филиппа де Дрё, епископа города Бовэ. Когда этот епископ, равно прославившийся как своей жестокостью, так и своим знанием военного дела, попал в плен, то он обратился с жалобой к папе Целестину III на то, что плен его является нарушением привилегий церкви. Папа не одобрил склонности епископа к бранным подвигам, но тем не менее начал хлопотать о его освобождении. Тогда король Ричард послал папе железную кольчугу епископа с вопросом, предложенном в Библии Иакову: «Посмотри, сына ли твоего эта одежда или нет?» Папа ничего не ответил на это и взял обратно свое ходатайство. Немного позднее Феодор, маркиз Монферратский, разбил и взял в плен Аймона, епископа Верчельского. В это время находился в Женеве кардинал Тальяферро, папский легат Арагонии; узнав о святотатстве маркиза, он написал ему грозное послание, на которое тот ответил так же, как и король Ричард, причем препроводил ему шпагу епископа, покрытую свежими пятнами крови.
