История Индонезии - [104]

С 1984—1985 гг. культурные центры посольств Запада приняли деятельное участие в «приручении» мятежного драматурга и режиссера. Они сообща выделили средства для постановки им спектаклей западной классики (Шекспир и т. п.), и, увлеченный новой задачей, Рендра несколько отошел от политики.

После 8 лет вынужденного молчания в 1986 г. в Бандунге Рендра вновь выступил на подмостках, теперь уже как чтец- декламатор собственных стихов — жанр совершенно не известный индонезийской публике. Ко всеобщему удивлению, несмотря на высокие цены билетов, выступления Рендры собирали по нескольку тысяч зрителей и пользовались огромным успехом. В конце 1990 г. власти, вопреки провозглашенной верхами «открытости» (гласности), запретили публичное исполнение Рендрой двух его острокритических стихотворений.

Лишь в конце 70‑х гг. были освобождены среди прочих заключенных и ссыльных крупные писатели, в прошлом члены Лекры и ЛКН. Среди них был Прамудья Анаита Тур, проведший 6 лет в тюрьме и 8 — в концентрационном лагере на о. Буру. Выйдя на свободу в 1979 г., уже в 1980 г. он издал два крупных романа: «Мир человеческий»[137] и «Дитя всех народов» — из задуманной на Буру тетралогии. Интерес к его произведениям, посвященным национальному пробуждению и антиколониальной борьбе индонезийского народа, был огромен^ обе книги после повторных изданий разошлись невиданным для Индонезии тиражом по 50 тыс. экз. Но в мае 1981 г. последовало запрещение Генеральным прокурором обоих романов под предлогом, что они «исходят из концепций классовой борьбы и в скрытой форме пропагандируют коммунистические идеи. Около 10 тыс. экземпляров дополнительного тиража было конфисковано и сожжено. Аналогичная судьба постигла и изданные в конце 1985 г. два заключительных романа тетралогии «Следы шагов» и «Зачинатель», повествующие о жизни и борьбе пионера национально–освободительного движения Радена Мас Тиртоадисурьо.

Между тем четыре романа Тура получили мировую известность. Некоторые из них были изданы в Японии, Малайзии, Нидерландах, Англии и Австралии (известной фирмой «Пингвин букс»). Тем временем П. А. Тур приступил к созданию нового исторического романа, в котором намерен вывести Сукарно и М. Хатту. X. Б. Яссин, враждовавший с Туром в начале 60‑х гг., заявил, что не видит никаких коммунистических идей в романах его тетралогии. «Прамудья, — сказал он, — эго националист с обостренным чувством гуманизма и социальной справедливости».

Весьма обнадеживающим является то обстоятельство, что линию реалистической, «социальной» прозы П. А. Тура продолжает в своих лучших произведениях молодой балийский прозаик, драматург, публицист и режиссер Путу Виджа (р. 1944 г.). Ряд его произведений (романы «Телеграмма» 1973; «Фабрика»[138] — 1975) были отмечены первыми премиям» на литературных конкурсах. Не избежав увлечения театром абсурда (пьесы «Ох!» и «Это самое») и экзистенциалистскими исканиями («Телеграмма»), Путу Виджайя создал и превосходные реалистические повести «Когда сгущается тьма» и «Фабрика». Последняя — едва ли не первое произведение при орба, носящее черты социального романа. Путу Виджайя рисует паутину обмана, лжи и бесчеловечной эксплуатации, которой опутал своих рабочих растленный и алчный фабрикант–хуацяо Роберт Ли. Автор разоблачает духовную пустоту и одиночество ненасытного богатея, показывает отпор рабочих как старому Ли, так и его сыну, молодому хищнику Джонни. В конце концов рабочие сжигают ненавистную фабрику. И хотя они еще не поднялись выше своеобразного луддизма, до понимания того, что бедствия им несет не предприятие, а их собственная раздробленность и неорганизованность, их акция протеста звучит и как заслуженное возмездие, и как пролог к лучшему будущему. Путу Виджайя показал себя в этой повести превосходным мастером композиции: читатель почти физически ощущает, как нарастает напряжение, разрешающееся взрывом. Язык автора близок стилю П. А. Тура своим лаконизмом, простотой и в то же время выразительностью.

В конце 70‑х гг. Путу Виджайя создал два новых романа: «Вокзал» (1977) и «Поверженный» (1979); в 1981 г. — повесть «Приятель». Все три имели успех.

Архитектура и изобразительное искусство. С начала 70‑х гг. возобновилось бурное развитие строительства в столице. Было наконец завершено начатое еще при Сукарно 28-этажное здание «Висма Нусантара» — самое высокое в Джакарте, где разместились отделения многих американских, европейских и японских компаний и фирм, фешенебельные рестораны. Достроили и воздвигавшуюся свыше 10 лет престижную, крупнейшую в мире мечеть «Истикляль», впечатляющую также пышностью форм. Был построен ряд новых ультрасовременных отелей: «Хилтон», «Боробудур», «Картика Плаза», «Амбассадор», «Мандарин», проложены новые внутригородские трассы (ул. Кунинган, отведенная под застройку посольствами). В новых кварталах поднялся полный экспрессии памятник «Устремившийся в небо», посвященный индонезийским ВВС и расположенный рядом с их главным штабом. На берегу залива Джакарты раскинулся выстроенный группой китайских дельцов фешенебельный парк увеселений и отдыха «Анчол» с отелем, множеством бунгало, кинотеатром, дельфинарием, казино и т. п. По настоянию жены президента Сухарто близ столицы был создан культурно–познавательный национальный парк «Индонезия в миниатюре», воспроизводящий географические, этнографические, архитектурные, религиозно–ритуальные и прочие черты Нусаитары. Строительство этого парка ввиду большой дороговизны вызвало возмущение и манифестации протеста учащейся молодежи. Но если этот объект, имея хотя бы познавательную ценность, был полезным, то покрывшие город густой сетью ночные клубы и рестораны, «паровые бани», под вывеской которых скрывались притоны