История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц - [117]

Несмотря на все вышеперечисленное, для изучения исторических аспектов эпоса имеется определенная перспектива.

Прежде всего она связана с тем, что эпические материалы показывают одну и ту же логику развития ситуации (связанную с восприятием похвальбы и бахвальства) в публичной деятельности не только в рамках одного сюжета, но и всего комплекса былин в целом. Единая логика отражает единство эпического мировосприятия.

По всей видимости, эпические представления о социальной практике Древней (Старинной) Руси не имеют «случайного», «хаотического» характера. «Типические места» русских былин, по меньшей мере, первоначально, были расположены в строгом соответствии с представлениями о социальной практике, в рамках которой действует главный герой того или иного сюжета.

Исходя из этого, можно попытаться представить последовательность функции Героя в контексте появления в эпической традиции «известных» имен (образов) героев, отражающих чаяния и «идеи» эпохи.

Все действия персонажей «старинной» социальной практики находятся в объективной зависимости от ее условий и являются строго функциональными.

Функция эпического героя — богатыря, являющаяся сама по себе метатекстом социальной нормы, контекстуально очень варьируется как по этническому, так и по «статусному» ее наполнению. Все это указывает на стадиальное изменение взглядов общества в отношении важности тех задач, которые встают перед ним, и на представления о том, кто является наиболее способным решить эти (подчас очень специфические) задачи.

Две различные задачи одновременно не могут быть первоочередными (самыми актуальными), одна из них обязательно менее злободневна и решается позже другой. По всей вероятности, в соответствии с подобным изменением потребностей социума и приоритетов в его развитии формировался эпический сюжетный ряд и получала продолжение функция былинного героя. Последовательность таких изменений в эпосе, по всей вероятности, отражает порядок возникновения подобных процессов, происходивших в реально существовавшей социальной практике.

Таким образом, неизменной чертой эпического изложения является только функция главного героя (метатекст), но именно в соответствии с образом этого героя меняются атрибуты действующих лиц и способ достижения цели. Атрибуты действующих лиц и способ достижения цели изменяются в строгом соответствии с функциональной необходимостью конкретного персонажа и не переносятся сразу на образы всех героев, поскольку это неминуемо лишило бы их индивидуальности и отличительных черт, что в эпических материалах встречается достаточно редко.

Проведенное исследование показывает, что наибольшее значение для «исторического» изучения эпоса имеет последовательное изменение «фона» и «моды» в представленной эпическими песнями социальной практике. «Мода» показывает устойчивые тенденции в различных сферах социальной практики, в соответствии с которыми вынужден действовать герой. «Фон» представляет собой совокупность условий социальной практики, в которых герой осуществляет свою деятельность. Таким образом, «фон» и «мода» могут объединять сразу нескольких персонажей в рамках эпического цикла, что позволяет найти относительное хронологическое место этих героев в эпоху, о которой повествуют эпические сюжеты с их участием.

Всего в эпосе насчитывается (как минимум) 12 (основных) наиболее значимых для эпического общества (в максимальной мере выражающих интересы, способы и средства их удовлетворения) исполнителей (и соответственно, стадий преемственности) социальной функции главного былинного героя.

Функция эпического героя домонгольской Руси может быть разделена на три периода исторического развития — до христианизации, от христианизации до отделения Новгорода, от отделения Новгорода до конца домонгольской эпохи.

Эти периоды можно проследить в эпосе достаточно уверенно, однако, если взять наиболее датируемый отрезок (от христианизации до отделения Новгорода), можно попытаться вычислить приблизительную датировку остальных периодов.

Процесс осложняется тем, что период доминирования образа героя не возникает моментально, для него должны созреть условия. Четких временных границ он иметь не может в силу специфики развития средневековой социальной практики — информация и процессы изменения социальных воззрений распространялись относительно медленно из-за неразвитой системы коммуникации.

4.2.5 Периодизация и датировка эволюции образа героя в социальной практике

Для удобства расчетов за основу принимается период примерно с конца X — до начала второй половины XII в., в котором на пять эпических социально одобряемых образцов поведения (понятие «образец поведения» здесь и во всяком ином случае тождественно понятию «паттерн») приходится около 150 лет: (150/5). Если основываться на том, что указанный период начался образом поведения Ильи и закончился образом поведения Гусляра, то в среднем на каждый образ поведения — Ильи, Добрыни, Дуная, Алеши, Ставра — приходится приблизительно от 25-ти до 30-ти лет.

Этот разрыв (допуск) вызван тем, что точные границы периода неизвестны и даются округленно). Даже если взять наиболее широкие допустимые границы периода — от 988 г. до 1136 г., получается примерно 148 лет на 5 образов героя, но даты могут быть и другие. В X веке христианизация только началась, политический распад Киевской Руси стал практически необратимым после смерти Мстислава Владимировича в 1132 г., что существенно сужает границы периода. Вместе с тем, начало массовой христианизации относится ко времени деятельности князя Владимира I Святого и не может быть датировано датой позднее его смерти в 1015 г. Таким образом, минимальный период с 1015 по 1132 гг. включительно в сумме дает примерно 118 лет на 5 образов героя. Таким образом, в среднем на каждого героя приходится от 23,5 до 29,5 лет.