История гражданской войны в СССР. Том 2 - [212]
Но большевики не проявляли ни малейшей растерянности. В ответ на эти требования партия ответила непоколебимым голосом вождя:
«… только большевистское правительство может быть теперь, после II Всероссийского съезда Советов… только большевистское правительство может быть теперь признано советским правительством»[687].
Предательство нескольких дезертиров не поколебало единства масс, идущих за партией, по выражению Ленина, «ни на минуту и ни на волос»[688].
Спокойствие, с которым принял Ленин удар, нанесённый предателями, было спокойствием всей большевистской партии. Именно в эти дни, когда Даны и Черновы с минуты на минуту ждали краха большевиков, Ленин пишет предисловие ко второму изданию своей брошюры «Удержат ли большевики государственную власть».
«Теоретические доводы против большевистской власти, — писал Ленин — слабы до последней степени. Эти доводы разбиты.
Задача теперь в том, чтобы практикой передового класса — пролетариата — доказать жизненность рабочего и крестьянского правительства»[689].
Вся партия большевиков поддержала Центральный Комитет против штрейкбрехеров.
Ряд местных партийных организаций в ультимативной форме предлагал ушедшим вернуться на свои посты. С такими же требованиями выступали рабочие и солдаты. 9 ноября солдаты Финляндского полка послали делегацию в Смольный. От имени солдат делегаты потребовали, чтобы комиссары немедленно вернулись на свои посты и разделили ответственность вместе с другими народными комиссарами, «не уступая ни пяди из всех завоеваний и решительно проводя в жизнь объявленные декреты».
Штрейкбрехеры были заменены новыми людьми. В Совет народных комиссаров вошли Г. И. Петровский, А, Г. Шлихтер, М. Т. Елизаров. Работа Совета народных комиссаров ни на минуту не остановилась. Председателем Всероссийского центрального исполнительного комитета вместо Каменева был выбран Я. М. Свердлов. Соучастники капитулянтского блока высказали своё сожаление по поводу освобождения Каменева от обязанностей председателя. 14 «левых» эсеров голосовали против кандидатуры Свердлова на пост председателя Всероссийского центрального исполнительного комитета.
Я.М.Свердлов.
Уход Каменева положил конец колебаниям некоторой части большевистской фракции Всероссийского центрального исполнительного комитета и надеждам «левых» эсеров на раскол большевиков.
6 ноября Викжель постановил снова перебраться в Москву. Тем самым викжелевцы признали, что все их маневры провалились. Ближайшие дни полностью подтвердили ленинскую характеристику Викжеля как организации, за которой нет масс.
4 ноября рабочие Николаевской железной дороги отправили четыре воинских поезда в помощь Москве, в том числе один поезд с матросами и один бронированный. Железнодорожники сделали это помимо своего комитета и вопреки указаниям Викжеля. Железнодорожники Харьковского узла выразили недоверие Викжелю. 13–14 ноября на объединённом заседании представителей главных дорожных комитетов были подведены итоги викжелевскому «нейтралитету». На этом совещании сквозь голоса бюрократической верхушки пробивались голоса масс:
«Платформа Викжеля была единогласно поддержана, — заявил представитель Екатерининской железной дороги и тут же добавил: — мастерские выносили порицание Викжелю за его деятельность»[690]. Представитель Курской железной дороги должен был признать, что «войска большевиков» по Курской дороге провозились, несмотря на запрещение Викжеля.
Вихрь революции откинул прочь викжелевцев.
На площади перед Смольным горели костры, у входа стояли красногвардейцы и проверяли пропуска. Беспрерывной вереницей тянулись люди в Смольный. Войдя в здание, человеческий поток разделялся на две части: направо — к Военно-революционному комитету, налево — в комнату, где разместился Совет народных комиссаров.
В Смольный приезжали делегаты из далёких районов страны за директивами об организации власти Советов. В Смольный приходили крестьяне-ходоки за ленинским декретом о земле. Делегаты с фронта приходили за декретом о мире. Из Смольного выходили командиры отрядов с назначениями Военно-революционного комитета и, вызвав из ночной темноты красногвардейцев, отправлялись на фронт.
На улицах революционной столицы у хлебных лавок стояли огромные хвосты.
Саботажники хотели задушить рабочих рукой голода. Голод организовывали планомерно ещё накануне Великой революции. В Петрограде запаса хлеба к 25 октября 1917 года было только на один-два дня.
Ещё за несколько дней до октябрьской победы пролетариата меньшевики угрожали применить в борьбе с большевиками оружие саботажа.
«У них нет работоспособных сил, — говорил 20 октября министр внутренних дел меньшевик А. М. Никитин. — Если бы им и удалось захватить власть, мы не будем с ними работать. Они останутся изолированными»[691].
В самый день образования Совета народных комиссаров кадеты, меньшевики и эсеры призвали чиновников не подчиняться новой власти.
26 октября ответственные работники Петроградского особого по продовольствию присутствия отказались работать совместно с представителями советской власти. Во главе с эсером Дедусенко они покинули свои посты. Забастовали чиновники министерства продовольствия и Петроградской продовольственной управы.
