История гражданской войны в СССР. Том 1 - [21]
Все это на фоне общего обострения империалистских противоречий сильно поднимало волны национально-освободительного движения. Последнее становилось очень серьезным политическим, а местами и революционным фактором.
Один из основных идеологических устоев монархического режима — «единая и неделимая Россия» — к этому времени был уже сильно расшатан всем ходом военных событий, подготовивших и облегчивших успех революции.
Разложение армии было лишь наиболее ярким показателем общего распада прогнившего полицейского строя. Царский двор, за всю историю Романовых бывший ареной интриг, подкупов, тайных убийств, открыто стал пристанищем проходимцев и темных дельцов. Огромную роль при дворе играл Григорий Распутин, переменивший свою настоящую фамилию на Новых. Крестьянин села Покровского, Тюменского уезда, он в молодости бродил по монастырям, вращался среди святош, странников, юродивых. Вскоре он и сам начал «пророчествовать», собирая вокруг себя кликуш. В деревне его прозвали «Гриша-провидец». Слухи о новом «святоше» дошли до Петрограда, где в ряде великосветских салонов широко распространено было религиозное мракобесие. Распутина вызвали в столицу. Не лишенный ума, хитрый мужик быстро приспособился к ханжеской обстановке сановных кружков.
Распутин в окружении царской челяди.
Слева — князь Путятин.
справа — полковник Ломан, комендант царскосельского дворца.
Распутина наперебой приглашали в сиятельные дома. На истеричных старух и пресытившихся, скучающих барынь Григорий производил сильное впечатление. Начальник департамента полиции С. П. Белецкий, по должности своей наблюдавший за «старцем» и вместе с этим пользовавшийся его влиянием в интересах своей карьеры, признавался после революции, что Распутин брал уроки гипноза. В великосветских кругах из уст в уста передавали примеры «святости» Распутина, рассказывали о его чудесном даре — исцелять больных. Распутина пригласили ко двору. Наследник престола Алексей страдал гемофилией — постоянными кровотечениями — болезнью, против которой медицина покамест бессильна. Суеверная царица прибегала к помощи странников, гипнотизеров, возила сына прикладываться к мощам. На этой болезненной привязанности истеричной женщины играл Распутин, внушивший царице, что без его молитв наследник умрет. Распутин приобрел огромное влияние при дворе. Императрица писала о нем мужу:
«Милый, верь мне, тебе следует слушаться советов нашего друга. Он так горячо денно и нощно молится за тебя. Он охранял тебя там, где ты был… Только нужно слушаться, доверять и спрашивать совета — не думать, что он чего-нибудь не знает. Бог все ему открывает»[76].
Квартира Распутина, ставшего своим человеком при дворе, была переполнена разными аферистами и темными дельцами. Распутин рассылал министрам просьбы о предоставлении концессии или должности с безграмотной запиской: «Милай, сделай…» Ни одно новое назначение не обходилось без участия «царского лампадника», как прозвали «святого». Когда нужно было назначить министра внутренних дел, царица писала Николаю:
«Любимый мой, А. (Вырубова — приближенная царицы и одна из самых ярых последовательниц Распутина. — Ред.) только что видела Андроникова и Хвостова — последний произвел на нее прекрасное впечатление. (Я же его не знаю и потому не знаю, что сказать.) Он очень тебе предан, говорил с ней спокойно и хорошо о нашем друге»[77].
Отозваться хорошо о «друге» было достаточно, чтобы попасть А. Н. Хвостову в министры внутренних дел.
Записка Распутина министру внутренних дел Хвостову.
Распутинщина, как дурная болезнь, разъедала царский режим, но Распутин при дворе был далеко не одинок. Буржуазные историки выдвинули его фигуру с целью скрыть, что вся придворная клика представляла собой гнусную, заживо разлагающуюся шайку. При дворе успешно подвизались такие типы, как князь М. М. Андроников, спекулянт, организатор всевозможных дутых предприятий и крупных прибыльных операций, вроде покупки при содействии военного министра Сухомлинова орошаемых земель в Средней Азии. Один из секретарей Распутина Манасевил-Мануйлов, секретный агент полиции, сотрудник реакционной газеты «Новое время», настолько беззастенчиво занимался аферами и взяточничеством, что даже полиция вынуждена была его арестовать. Но в дело вмешалась царица. 10 декабря 1916 года она писала Николаю:
«На деле Мануйлова прошу тебя написать «прекратить дело» и переслать его министру юстиции. Батюшин, в руках которого находилось все это дело, теперь сам явился к А. (Вырубовой. — Ред.) и просил о прекращении этого дела, так как он, наконец, убедился, что это грязная история, поднятая с целью повредить нашему другу»[78].
Не Распутин, а распутинщина — мракобесие, изуверство, умственное убожество и моральное гниение, нашедшие в Распутине только наиболее яркое выражение, — вот что характеризовало режим Романовых.
«Бывшие» — Николай II и его министры.
Карикатура Моора.
Растущей катастрофе царизм смог противопоставить, только новые репрессии и усиление и без того каторжных порядков. Разогнали последние остатки профессиональных союзов. Промышленные города беспощадно очищались от «подозрительных» по революционности элементов. Тюрьмы были переполнены. Но министры не справлялись с разрухой. Их стали смещать. Началась министерская чехарда. За два года войны сменилось четыре председателя Совета министров — И. Л. Горемыкин, В. В. Штюрмер, А. Ф. Трепов, Н. Д. Голицын, — шесть министров внутренних дел, три — военных, три — иностранных дел. Они появлялись, недолго маячили на поверхности и исчезали. Это называлось «министерской чехардой». Совет министров иронически именовали «кувырк-коллегией». Распределение портфелей зависело от рекомендаций темных проходимцев, от мнения «звездной палаты», как называли кружок Распутина. Часто играли роль и другие мотивы. Упрашивая Николая назначить Штюрмера председателем Совета министров, царица писала, что голова у нового кандидата «вполне свежа»
