История города Афин в Средние века - [193]

С громадным войском и обозом верблюдов и телег двигался Мурад по направлению к Коринфскому перешейку; у Мингии он остановился. Валы Гексамилиона отделяли лагерь османов от стоянки греков, собранных со всего полуострова Константином и его братом Фомой[744]. Это было последнее большое напряжение силы греков, и, как некогда, во времена Ксеркса, перед ними была варварская Азия, готовая ринуться на Пелопоннес. Турки уже научились пользоваться страшнейшим изобретением Запада, артиллерией, которая в 1446 году была уже усовершенствована настолько, что стены греческих городов не могли оказать ей никакого сопротивления.

Три дня рвали пушки и подкопы бреши в истмийских окопах; 10 декабря начался приступ. После отчаянного боя пал 14 декабря последний оплот свободы Греции к ногам янычар и сербов[745]. Напрасно пытался Константин, видя в отчаянии бегство своих войск, вновь собрать их; тогда ввиду того, что Коринф не был достаточно готов к сопротивлению, он бросился в глубь Лаконии. Триста греков, бежавших на один холм у Кенхреи, были изрублены по приказанию султана. Шестьсот пленных он выкупил у янычар и принес их в жертву памяти своего отца. В погоню за бежавшим деспотом он отправил отряд под предводительством Турахана, а сам двинулся на запад в Ахайю.

Он взял и опустошил Коринф, сжег покинутый жителями Сикион (Базилику) и Востицу и остановился перед Патрасом. Граждане этого торгового города бежали в Лепанто и другие венецианские города этолийского побережья; осталось лишь 4000 мужчин и женщин; все они были обращены турками в рабство[746]. Но крепость защищалась с таким мужеством, что султан решил снять осаду. Так как деспоты пелопоннесские, не надеясь на успех дальнейшего сопротивления, вели с ним переговоры о мире, то он возвратился в Фивы, увозя за собой достояние разграбленных городов и 6000 военнопленных. Покинутые бежавшими жителями и опустошенные Фивы впервые имели случай увидать восточную пышность султанского двора, где среди упоенных победой пашей и сановников Порты можно было заметить также жалкую фигуру герцога Афинского, покорного вассала султана.

В Фивы, которые отныне должны были считаться достоянием турецкой монархии, прибыли послы Константина и Феодора; они купили сомнительную пощаду своей власти в Пелопоннесе обязательством платить с своих земель в качестве турецких вассалов поголовную дань. С этого момента Пелопоннес, бывший, по мнению историка Халкокондилы, свободной страной, стал вотчиной султана. Но тамошние династы давно уже платили ему дань.

Через год после этого мира, 13 октября 1448 года, умер после двадцатитрехлетнего злосчастного правления император Иоанн VIII. Наследниками его оставались его три брата Константин, Фома и Димитрий. Стоя на краю пропасти, которая грозила поглотить всю Грецию, Димитрий имел еще все-таки достаточно честолюбия, чтобы вести распрю с своим старшим братом из-за лохмотьев византийского пурпура. Но сановники столицы отправили послов в Пелопоннес; на развалинах старой Спарты был 6 января 1449 года провозглашен императором ромеев и коронован Константин XI, последний преемник Константина Великого.

Совершено это было, конечно, лишь после унизительного разрешения турецкого султана, к которому еще в начале декабря был отправлен для переговоров об этом советник императора Франца. 12 марта Константин отплыл на каталанских кораблях в Византию. Мурад II, победам и государственному уму которого Турция, ставшая первой европейской державой, обязана новой блестящей эпохой своей истории, умер 5 февраля 1451 года. На престол империи османов вступил его сын, могучий Могамет II, имевший всего 21 год от роду.

В том же году умер и Нерио II, герцог афинский.

Весь род греческих Аччьяйоли ограничивался в это время двумя членами, малолетним сыном Нерио Франческо и сыном герцога Антонио по имени Франко, который вел при турецком дворе в Константинополе позорную жизнь в качестве заложника и в то же время любимца султана. Вдова Нерио, Киара, дочь Никколо II Джиорджио, владетеля Кариста и номинального маркграфа бодоницского, отправила тотчас же послов к султану с просьбой отдать ей Афины, как опекунше ее сына. При помощи больших затрат ей удалось добиться этого. Под крепкой охраной султана она могла бы спокойно окончить свои дни в Пропилеях, если бы она не сделалась жертвой безумной страсти, повлекшей за собой трагическую гибель дома Аччьяйоли и всего герцогства Афинского.

Красивая и еще молодая женщина воспылала вдруг любовью к венецианскому дворянину Бартоломмео Контарини, отец которого Приамо был кастелляном Навплии[747]. Так как Контарини был уже женат на дочери одного венецианского сенатора, то влюбленные стали искать способов устранить это препятствие, мешавшее их браку. Киара хотела возвести венецианца на афинский престол, сделав его своим законным супругом; она и довела его до преступления[748].

Ослепленный любовник отправился в Венецию, где жила его жена, отравил ее и, возвратившись в Афины, женился на герцогине. К чести латинского митрополита в Афинах надо заметить, что он не знал о злодеянии Контарини. Архиепископом был тогда, кажется, Николай Протимо, из эвбейских Протимо, родственников Аччьяйоли. Он принимал в это время участие в редактировании ассизов Романии, которые Венецианская синьория вручила в 1421 году негропонтскому байльи и комиссии эвбейцев. На основании тамошних и венецианских рукописей ассизов было составлено уложение, признанное в 1452 году сенатом республики