История Фридриха Великого - [85]

   -- Дети! -- сказал он гвардейцам. -- Нынче был для вас черный день! {278}

   -- Что делать, -- отвечали солдаты, -- нас плохо вели.

   -- Дайте срок, друзья, -- продолжал Фридрих, -- я опять все поправлю!

   Потеря с прусской стороны в Коллинском деле простиралась до 14.000 человек, с австрийской -- только до 8.000. Даун, как великодушный победитель, отправил даже к Фридриху раненых, которых ретирующаяся армия не успела захватить с собой из Планиана.

   Непременным следствием Коллинского поражения было снятие осады Праги. Во время сражения при Коллине Карл Лотарингский предпринимал самые отчаянные вылазки, но все покушения его были уничтожаемы умной и деятельной распорядительностью брата Фридриха, принца Фердинанда. Теперь, к общему огорчению всей прусской армии, Прагу надлежало оставить. Осада была снята правильно и открыто. Прежде всего позаботились о раненых офицерах: их, под прикрытием, отправили в Саксонию. Потом, рано утром оставили траншеи и укрепленные посты, и армия тронулась в поход, в величайшем порядке, с распущенными знаменами и ба-{279}рабанным боем. Только на последние отряды принц Карл решился сделать нападение. Пруссаки при этом претерпели самый ничтожный урон. Даун между тем торжествовал свою победу молебствием и празднеством в лагере и не подумал даже помешать соединению обеих прусских армий.

   Вслед за тем Даун отправился в Прагу, где и присоединился к войскам принца Лотарингского.

   Несмотря на свои значительные потери, несмотря на нравственное расстройство армии и на собственную душевную тревогу, Фридрих непременно хотел удержаться в Богемии. Он еще надеялся поправить свои ошибки. Вот что он писал, вскоре после Коллинского дела, к брату фельдмаршала Кейта:

   "Счастье, любезный лорд, внушает нам часто пагубную для нас самоуверенность. Пруссаки храбры, но двадцати трех батальонов было мало, чтобы разбить 60.000 неприятелей. В другой раз поступим благоразумнее. В этот день фортуна обратилась ко мне спиной; этого надо было ожидать: она женщина, а я человек не влюбчивый. Она более расположена к дамам, которые со мной воюют. Как удивился бы великий маркграф Фридрих-Вильгельм, если бы видел своего правнука в войне с Россией, Австрией, со всей Германией и стотысячным войском французов? Не знаю, будет ли мне стыдно проиграть дело, но уверен, что и противникам не много будет чести победить меня!"

   Цель короля состояла в том, чтобы отобрать у северной части Богемии все съестные припасы и таким образом затруднить неприятелю всякое покушение на Саксонию. Он разделил свое войско на две части. Одна расположилась по обе стороны Эльбы близ Лейтмерица, где большой, массивный мост, там находящийся, служил ей надежным сообщением. Другая часть, под начальством принца Вильгельма Прусского, прошла через Юнг-Бунцлау на Нейшлос и заняла укрепленный лагерь при Бемиш-Лейпе.

   В этом положении пруссаки оставались три недели, выжидая движений неприятеля. Но австрийские военачальники все еще не доверяли своим силам и не решались ни на какое смелое предприятие. Во время этого трехнедельного тревожного ожидания Фридрих был еще более расстроен известием о кончине вдовствующей королевы, своей матери. Горесть о потере этой добродетельной, благородной женщины, которую он любил со всем жаром сыновнего чувства, лишила его на несколько дней всех способностей души. {280} Он не допускал к себе никого, не хотел слышать ни о чем, и весь был погружен в свою тяжкую скорбь.

   Наконец, принц Лотарингский решил действовать. Он направил марш на Габель, чтобы обойти принца Вильгельма. У Габеля стоял прусский аванпост, прикрывавший подвоз съестных припасов в Цитау, где находились главные магазины корпуса принца Вильгельма. Аванпост состоял из четырех батальонов и пятисот гусар. Несмотря на то, он три дня жарко оспаривал у 20.000 австрийцев свою позицию, но, наконец, совершенно истощенный, не получая подкрепления, вынужден был сдаться. Австрийцы заняли Габель. Принц Вильгельм не мог долее оставаться в своей позиции; боясь за свои магазины, он наскоро повел армию проселочной дорогой к Цитау, но австрийцы его предупредили. Небольшой отряд пруссаков защищал Цитау. Австрийцы открыли по нему страшный огонь и начали бросать в город бомбы и каленые ядра. Вскоре весь Цитау превратился в груду пепла и развалин. Магазины погибли, кроме того полтораста пионеров и с ними полковник попали в руки неприятелей. Убыток Пруссии простирался до десяти миллионов талеров. Чтобы спасти войско свое от верного поражения, принц Вильгельм вынужден был избегать сражения и ретироваться к Бауцену, где мог получать продовольствие для армии из Дрездена.

   Это несчастье заставило Фридриха поспешить на помощь к своему брату. 29-го июля перешел он через Эльбу при Пирне и соединился с корпусом принца. Грозно, беспощадно встретил он своего брата и его генералов. Вся вина потери была возложена на их недальновидность, недостаток дарований и оплошность. Жестокие, незаслуженные упреки глубоко оскорбили королевского брата; в тот же день он оставил армию и возвратился в Берлин. Но и там преследовало его негодование Фридриха. Вот письмо, которое он получил от короля, на третий день своего приезда в Берлин: