История Фридриха Великого - [8]
Ипохондрия короля возрастала с каждым днем: набожные его занятия давали ей пищу. Наконец, он даже решил отказаться от престола в пользу наследного принца, а самому с женой и дочерьми удалиться в Вустергаузен, чтобы там заняться земледелием и молитвой. Как новый Агрикола, он начертал уже план своим занятиям. Сам он хотел обрабатывать небольшое поле, чтобы "в поте лица снести хлеб свой"; королеве назначались заботы домашние и кухня; старшая дочь должна была заняться тканьем полотна, а младшая должна была присматривать за посевом и уборкой хлеба и за огородами.
Все возможные средства были употреблены, чтобы отклонить короля от этой странной мысли, но представления, просьбы и убеждения оставались тщетными.
Наконец, австрийской партии, которая более всех страшилась перемены в правлении, удалось склонить короля к небольшому развлечению. Его уговорили посетить соседственный дрезденский двор, в роскошных праздниках которого надеялись найти самые верные средства против его болезни. Ему представили, как необходимость, склонить в пользу Австрии короля польского и курфюрста саксонского Августа II. Король убедился в этом и, почти против воли, дал слово предпринять путешествие в Саксонию. {34}
Вскоре последовало приглашение короля Августа II, и в середине января 1728 года Фридрих-Вильгельм отправился в Дрезден. Принц Фридрих последовал за отцом.
В Дрездене для молодого принца открылся новый мир. Здесь не было и следа воинской строгости, уединенной жизни, домашнего ограничения, беспрерывных занятий и раболепства, от которых пылкая душа его так страдала в Берлине. Придворная жизнь развивалась здесь перед ним каждый день новой гирляндой удовольствий и праздников; пир теснился к пиру, и самая утонченная изобретательность умела удалить от мысли все заботы и скуку однообразия. Все искусства приносили здесь обильные дани наслаждению, каждое наслаждение возвышалось до восторга.
Король Август, человек с высоким образованием, рыцарской доблестью и необыкновенно сильной организацией, окружил себя всеми удовольствиями жизни и изведал каждое из них до глубины.
Он прилагал все меры, чтобы несколько недель пребывания прусской фамилии в Дрездене показались гостям его мимолетным, очаровательным сном.
Двор Августа был настоящий султанский сераль. Ему было уже 58 лет. Во всю жизнь его одна любимица сменялась другой. Это был тот же Людовик XIV, только в миниатюре. Детям его не было числа. Между сыновьями его отличался граф Мориц Саксонский, который впоследствии так прославился, командуя французскими войсками. С ним Фридрих вошел в тесную дружбу с первого дня их знакомства, и дружба эта не остыла до самой смерти графа. Между дочерьми Августа блистала умом и красотой Анна, графиня Орзельская; к ней король питал особенную любовь и доверие. Она была несколькими годами старше Фридриха. Прекрасный рост, большие пламенные глаза, благородство и любезность, столь свойственные всем полькам, придавали ей неизъяснимую прелесть. Стоило раз с ней встретиться, и всякий мужчина с душой делался ее покорным рабом и поклонником.
Фридрих вскоре почувствовал к ней непреодолимое влечение, которое с каждым днем созревало до первой, пламенной, юношеской страсти. Графиня, казалось, разделяла его чувства. Взор ее часто с негой покоился на его восторженном лице, и эти взоры подливали масло к огню его сердца.
На блистательных маскарадах, где в то время господствовали преимущественно аркадские нравы, Фридрих с жаром преследовал {35} свою пастушку и не спал целые ночи за стихами, когда ему удавалось сорвать божественный поцелуй с беленькой ручки кокетки.
Между тем король Фридрих-Вильгельм, видимо, исцелялся от своей ипохондрии. Веселые обеды, за которыми искрились ум и старое токайское вино, рассеяли его хандру. Между обоими королями завязывалась, по-видимому, тесная дружба; хотя патриархальный нрав прусского короля ярко оттенялся от сластолюбивого характера Августа. Одно, чего Август никогда не мог постигнуть, было постоянство в любви и привязанности к женщине. Любопытство подстрекало его испытать, до какой степени это чувство развито в его царственном брате, Фридрихе-Вильгельме.
Однажды, после роскошного обеда, после многих и полных тостов, оба короля, в домино отправились на маскарад. Август, не прерывая разговора, водил прусского короля из одной комнаты в другую. Принц Фридрих с другими придворными следовали за ними. Наконец, пришли они в богато убранный покой: все в нем дышало вкусом и негой. Вдруг в одной из стен раздвинулся занавес, и глазам их представилась самая изумительная картина. На атласной кушетке покоилась молодая дама в маске. Одежда ее была в небрежном беспорядке, грудь сильно волновалась и приподы-{36}мала густые струи темно-русых локонов. Сквозь прозрачные ткани одежды, при ярком свете люстр, рисовались самые роскошные формы. Август, по-видимому, изумленный, тотчас подошел к ней с обычной своей ловкостью и любезностью и попросил снять маску, уверяя, что он вполне убежден, что под ней скрывается самое очаровательное лицо. Дама медлила. Тогда Август прибавил, что он надеется, что прекрасная дама, верно, не откажет в такой легкой благосклонности двум королям. Эти слова были то же, что приказ, и дама открыла лицо милое, выразительное до последней степени. Август был обворожен. Он изъявлял в самых отборных фразах свое удивление, как он до сих пор не имел случая узнать, что в его королевстве, оказывается, таится такая прелесть.
