История Фридриха Великого - [75]
Август III или, лучше сказать, его "серый кардинал", граф Брюль, и после Дрезденского мира сохранил всю прежнюю ненависть к Фридриху, но положение саксонского курфюршества между прусскими владениями заставляло его действовать осторожно и не подавать повода к новой неприязни. Неожиданное предложение пристать к союзу Австрии с Россией было для него истинным {247} торжеством. Все прежнее недоброжелательство ожило с новой силой, и надежда на мщение заставила его с восторгом согласиться на желание двух императриц. Тогда к трактату была присоединена новая статья, в которой все три державы предоставляли себе право, в случае войны, разделить между собой Пруссию.
Но Брюль очень хорошо понимал, что Саксонии, как ближайшей стране к Пруссии, невыгодно будет подать первый повод к войне, а потому он решил действовать на Фридриха через своих союзниц. Каждое слово, сказанное королем в дружеской беседе насчет России или Австрии, было подхватываемо его шпионами и с быстротой молнии переносилось к императрицам. Иногда, за недостатком материалов к новым сплетням, Брюль сам сочинял эпиграммы и с истинно придворной оборотливостью выдавал их за произведения Фридриху. Больше всего он старался раздражать самолюбие Бестужева-Рюмина, зная, что тут честолюбец ничего не пощадит для собственных своих видов.
Действительно, система Брюля удалась ему вполне. Бестужев был восстановлен против Фридриха до того, что на совете министров, в 1755 году, убедил Елизавету прибавить к Венскому трактату новую статью, которой союзные державы обязывались напасть на Пруссию даже и в том случае, если война будет начата кем-нибудь из союзников.
Ко всему этому присоединилось новое обстоятельство. Давно уже Англия и Франция соперничали в Индии и Америке. Каждое {248} из этих государств старалось распространить свои колонии за счет другого. Оттого между обеими нациями зародилась тайная вражда: огонь таился под пеплом, но обстоятельства раздували его до тех пор, пока война не сделалась неизбежной. Французское правительство для обеспечения своих колоний решило послать в Северную Америку несколько военных кораблей. Английский адмирал, командовавший североамериканской эскадрой, почитая распоряжение Франции враждебным действием, напал на два военных судна на широте Ньюфаундленда и овладел ими (1755). Французы, со своей стороны, захватили несколько английских купеческих кораблей. Затем вся английская флотилия пустилась в океан на охоту за французскими судами. Оба флага приветствовали друг друга не иначе, как добрым залпом со всего борта и, вслед за тем, абордажем. Итак, обе державы были невольно вовлечены в войну. В 1756 году Англия решила объявить Франции войну в Европе. Но зная, что Фридрих находится в союзе с Францией и потому может вторгнуться в ганноверские владения, Георг II решил обратиться к России. Русское правительство взялось за 150.000 фунтов стерлингов выдвинуть к прусской границе пятидесятитысячное войско, чтобы, в случае нападения Фридриха на Ганновер, ударить ему в тыл.
Обо всех действиях европейских дворов Фридрих имел полные и подробные сведения. О намерениях России он мог знать от наследника престола Петра Федоровича, который был одним из первых его почитателей. За хорошую плату король нашел шпионов при кабинетах венском и дрезденском. Где только есть люди и страсти, там за предателями никогда дело не станет: тайный переписчик Августа III, Менцель, доставлял Фридриху копии со всех бумаг входящих и исходящих, со всех писем и депеш, даже с каждой мелкой записочки Брюля. Из этих копий король узнал о своем опасном положении. Не надеясь на Францию, с которой не ладил, он решил попытаться склонить на свою сторону Англию. Для этого он отнесся прямо к Георгу II и обещал охранять его германские владения и даже защищать их от нападения других держав, если Англия прервет свои переговоры с Россией касательно вспомогательного войска. Георг охотно согласился на это предложение: и земли его были безопасны, и гинеи оставались дома. Итак, между Англией и Пруссией был составлен союз в Вестминстере, в 1756 году. {249}
Посредством влияния Англии на петербургский кабинет Фридрих надеялся склонить и Россию на свою сторону, но в этом он ошибся. Ненависть императрицы и Бестужева превозмогли и золото, и красноречие англичан.
Известие о Вестминстерском союзе произвело сильное волнение в кабинетах. Франция была недовольна и называла поступок Фридриха изменой, а Мария-Терезия стала приискивать средства, чтобы сблизиться с Людовиком XV.
Она унизила гордость свою до того, что неоднократно писала к любовнице Людовика, маркизе Помпадур, льстила ее самолюбию, называла ее в письмах и сестрой, и милой кузиной, и т. п. Вследствие того, когда Мария-Терезия коснулась настоящей цели своего сближения, г-жа Помпадур изъявила полную готовность исполнить желание императрицы, тем более, что сама почитала себя обиженной Фридрихом.
Вольтер, прибыв в Потсдам, привез Фридриху от маркизы Помпадур самый нежный и обязательный поклон.
-- От кого? -- спросил Фридрих.
-- От г-жи Помпадур. {250}
