История Франции. Том 1 - [62]

Почти одновременно с лионскими забастовали и парижские типографщики-подмастерья. Но и здесь хозяева одержали победу и потребовали для себя тех же прав, что и в Лионе. Король 28 декабря 1541 г. издал эдикт, направленный против подмастерьев. Последних обвиняли в том, что «они собираются целыми бандами, чтобы принудить мастеров-печатников давать им более высокую заработную плату и более обильные харчи, чем таковые им предоставляются согласно старинному обычаю»[138]. Король одновременно давал мастерам право увольнять подмастерьев и устанавливал продолжительность рабочего дня с 5 часов утра до 8 часов вечера (15 часов!).

Еще долго не могли успокоиться парижские и лионские подмастерья. Но общие условия XVI в. были, говорит историк труда и заработной платы во Франции Озе, для них неблагоприятны. Единственно, что могло сделать правительство — это понизить цену на хлеб путем запрета его вывоза не только за границу, но и из одной провинции в другую. Однако эта мера не столько облегчала положение подмастерьев, сколько обогащала хозяев за счет производителя хлеба — французского крестьянина.

Движение подмастерьев все же было очень далеко от форм, свойственных движениям пролетариата в развитом капиталистическом обществе. В полном соответствии с корпоративным мелкоцеховым духом эти товарищества не обнаружили, да и не могли обнаружить понимания солидарности всех подмастерьев независимо от отрасли производства, к которой они принадлежали. Их крупные союзы, раскидывавшие свои учреждения часто по всей Франции, враждовали между собой, и шумные потасовки и драки разных союзов в каком-либо маленьком городке — обычное явление в жизни подмастерьев старой Франции. Протоколы и дознания, производившиеся по поводу таких стычек, — обширный источник, откуда мы черпаем наши, в общем довольно скудные сведения о положении подмастерьев и о внутренней жизни компаньоннажей.

* * *

Хотя развитие капиталистического хозяйства и буржуазного общества происходит в сфере промышленности и производства, но процесс первоначального накопления знает и иные сферы деятельности буржуазии, которые ускоряют ее развитие и способствуют созданию крупных состояний. Таковы колониальный грабеж, эксплуатация буржуазией государственных финансов, появление и рост государственного долга. В этом отношении развитие французской буржуазии имело свои особенности, не проявившиеся в других странах так ярко, как во Франции.

Средневековое сословие горожан, в XVI в. начинавшее складываться в буржуазию, давно уже принимало участие в управлении государством в качестве бюрократии. Знаменитые легисты третьей династии (Капетингов и Валуа) были скромного и обычно не дворянского происхождения. Усложнение государственного аппарата с ростом территории и усилением королевской власти способствовало умножению этого слоя буржуазной по происхождению бюрократии. Часть ее, занимая высшие должности в суде и администрации, получила от короля дворянское звание, но в XVI в. она еще не была признана равноправной настоящему дворянству, «дворянству шпаги», которому приличествовала лишь военная или духовная карьера.

Бюрократия эта все же выделялась из остальной буржуазии, как привилегированная ее часть, и буржуа всегда стремились во Франции, скопив капитал, занять какое-либо чиновное местечко, полагая, что получать жалованье и возможные «безгрешные» доходы куда как спокойнее, чем рисковать своим благосостоянием в торговле и промышленности. Должности свои они покупали у правительства, и жалование было своего рода процентом на капитал, затраченный на покупку.

Эта тяга французской буржуазии к теплым местечкам использовалась дворянским государством, которое смотрело на продажу должностей, как на своего рода внутренний заем, и создавало часто огромное количество совершенно ненужных чиновников, плодило бюрократию и тем привлекало на свою сторону и делало себе послушными верхи горожан, поставлявшие раньше кадры муниципальных учреждений. Указанное явление — чрезвычайно важная черта социального строя Франции и своеобразного развития ее буржуазии. Ее собратья по классу в Англии, встретившись с сильным местным самоуправлением, находившимся в руках местного дворянства-джентри, не могли и мечтать о чем-либо подобном.

«…Сразу же, — говорит Маркс, — по крайней мере с момента возвышения городов, французская буржуазия становится особенно влиятельной благодаря тому, что организуется в виде парламентов, бюрократий и т. д., а не так, как в Англии, благодаря одной торговле и промышленности. Это, безусловно, характерно даже и для современной Франции»[139].

Тяжелые последствия имела принятая абсолютизмом система государственного хозяйства. Почти все косвенные налоги сдавались на откуп компаниям капиталистов, прямые налоги в случае нужды — а дефицит был постоянным состоянием французских финансов — закладывались под громадные проценты на несколько лет вперед. Эти компании «финансистов» получали, таким образом, право, пользуясь аппаратом государственного принуждения, выколачивать у населения суммы, иногда во много раз превышавшие размеры откупа.