История философии. Средние века - [121]

Условием слияния с Богом служит богоподобие души, несомый ею Его образ. И поскольку Таулер особо выделяет восприятие Бога душой, а также ее стремление к совершению угодных Богу деяний, может показаться, что для него актуализация состояния богоподобия души состоит в подчинении воли и всего поведения скорее Богу, а вовсе не в стремлении к мистическому погружению в божественное бытие.

Тем не менее, вполне понятно, что слияние божественного и человеческого духа на самом деле рассматривается Таулером таким образом, что человек при этом теряет сознание своей собственной индивидуальности. Вместе с тем не совсем понятно, говорит ли он просто о психологическом состоянии, в котором отсутствует осознание своей собственной индивидуальности или же об онтологическом поглощении. Первое из этих двух положений представляется само собой разумеющимся, но с этим не согласны почти все авторы. Общепринятый взгляд состоит в том, что Таулер настаивает на необходимости благодати в акте слияния с Богом, в мистическом озарении Бог подчиняет человеческую волю своей собственной и пронизывает человеческую душу без какого бы то ни было онтологического отождествления конечного с бесконечным. Впрочем, у мистических писателей можно легко обнаружить выражения, которые сами приводят к истолкованию в духе монизма, если это именно то, что мы желали бы найти.

4

Сузо был другом Экхарта и отстаивал его ортодоксальность. Таулер тоже находился под влиянием Экхарта, впрочем, как и многие другие писатели. Влияние Экхарта также ощущается в творчестве фламандского мистика Яна Рюйсбрука (1293–1381). Подобно Сузо, он резко критиковал представителей широко распространившегося движения «Свободного Духа», которые, провозглашая единение с Богом, все свои действия, даже несмотря на греховность последних, считали божественными действиями, кроме того, они отвергали церковь и ее таинства. Другими словами, он возражал против ложного, опасного и еретического в мистицизме. Вместо этого, он подчеркивал необходимость самоочищения и исполнения добрых дел как основы духовной жизни, благодаря которой силы души, интеллекта и воли могут сами по себе, под действием благодати, возвращаться к вечно пребывающему Богу. Более высокая ступень мистического созерцания и слияния с Богом, которая может быть достигнута только благодаря божественной благодати, а не просто благодати человеческим усилиям, находит свое выражение в жизни из добрых дел, которые проистекают из этого слияния и наполняют его смыслом.

Вместе с тем Рюйсбрук пользовался определениями прямо в духе Экхарта, которые вызывали критику у Жерсона. Например, Рюйсбрук говорит о сверхъестественном единстве с Богом, не учитывая наличествующего здесь различия в Лицах; однако, помимо этого, он писал о соединении души с Богом без учета каких бы то ни было различий. Что бы ни говорил Жерсон, ясно, что фламандский мистик не был пантеистом. Хоть на него оказали влияние сочинения Псевдо-Дионисия, причем он использовал определения данного автора в таких трудах, как «Зеркало вечного спасания» и «Книга двенадцати начинаний», ясно проявляется беспокойство Рюйсбрука в связи с его стремлением избежать любого пантеистического отождествления творений с Богом. Говоря о соединении без различений, он ссылается на опыт полного растворения в Боге с психологической точки зрения, не касаясь онтологического слияния естеств. Душа, таким образом, поднимается до состояния, в котором осознается только один Бог, но душа при этом продолжает существовать.

5

Ранее упоминавшийся Иоанн Жерсон (1363–1429), читавший лекции по теологии в Париже, а потом в 1365 году ставший номинальным главой университета, был абсолютно уверен в бесплодности теологии, отделенной от религии и духовности. Вместе с тем он остро ощущал опасность неконтролируемых мистических пристрастий, вышедших за пределы общепринятых богословских и философских рамок. Он был полностью согласен с Рюйсбруком, критиковавшим экстравагантные идеи и способы, нашедшие наибольшее выражение в движении «Свободного Духа», и поддерживал его в этом. Вместе с тем он считал, что некоторые из высказываний Рюйсбрука слишком пантеистичны; за это он и критиковал труд фламандского мистика «Украшение духовного бракосочетания». Ян ван Шоонховен, мистик, пребывавший в том же монастыре, что и Рюйсбрук, поспешил на помощь последнему. Но избранный им способ защиты был не совсем удачным, поскольку Жерсон считал, что мистическое учение не может обсуждаться на языке средневековых теологических школ. Безусловно, Ян ван Шоонховен излагал свою точку зрения, ибо критика мистических формул профессиональными богословами довольно часто способствовала созданию впечатления, в котором парадоксальные суждения мистиков воспринимаются ими буквально, и по этой причине им не удается уловить специфические трудности, с которыми сталкиваются мистики, использующие обыденный язык для того, чтобы выразить отнюдь не обыденные переживания. По этой причине Жерсон считает необходимым пересмотр мистического богословия, ведь, с его точки зрения, если оно перестанет занимать причитающееся ей положение в преподавании богословия в средневековых школах, то теология обратится в жалкое и бесплодное состояние. Реальное углубление религиозной жизни не может быть достигнуто посредством отделения мистицизма от богословских рассуждений.