История философии. Средние века - [122]

Собственное мистическое учение Жерсона, отраженное им в трактате «О спекулятивной мистической теологии» («De mystica theologia speculativa»), содержит некоторый психологический оттенок. По его мнению, душа обладает тремя познавательными и тремя эмоциональными силами. В нисходящей последовательности в душе присутствуют чистая способность к познанию, дискурсивный рассудок и восприимчивость; тогда как последующая комбинация сил состоит из synderesis (инстинктивной потребности в разумном), а также чувственной потребности. Чистая познавательная способность, которая более всего соответствует «искре» (scintilla), является такой душевной силой, которая через естественное божественное сияние воспринимается как первооснова. Synderesis является инстинктивной силой, наделяемой Богом, с естественной склонностью к добру. Согласно Жерсону, действия познавательной и инстинктивной сил взаимосвязаны. «Возможно, что нам не удастся обнаружить познавательную способность, которая формально или в сущности не является определенно выраженным чувством, точно так же, как, по-видимому, мы не способны обнаружить чувство без наличия в нем некой способности к познанию». Знание объекта сопровождается или окружено определенной эмоциональной предрасположенностью относительно объекта, а эмоции влекут за собой некий определенный познавательный элемент.

В мистицизме проявляются две сверхъестественные силы: с одной стороны, чистая познавательная способность, а с другой – эмоциональной или волевой стороны – synderesis, который благодаря взаимодействию с познавательной способностью становится средством выражения опытного познания Бога. Мистический опыт оказывает влияние и на наиболее низменные силы, поскольку человек представляет собой единое целое, но все-таки ключевым моментом в мистическом опыте являются высшие силы. У Жерсона особенно подчеркивается роль синдересиса и любви; впрочем, для него мистический опыт является не просто знанием, а тем знанием, которое, в сущности, заключено в нем самом, то есть скорее знанием в результате непосредственного ознакомления, чем просто знанием о чем-либо. При надлежащей аскетической подготовке, а также при наличии благодати человеческий дух в экстазе стремится к Богу и способен соединяться с Ним, как бы подчиняясь воле, не похожей на экстаз, но перманентной и актуализирующей богоподобие души.

В своей оценке мистического опыта Жерсон старается акцентировать постулируемость какого бы то ни было слияния души с Богом. Мистическое слияние души и Бога для него является актуализацией душевного потенциала в его подобии идеальному принципу, в божественном рассудке. Однако указанная связь являет собой отношение между онтологически различными существами, причем различие здесь сохраняется по-прежнему, если даже интеллект просвещен Богом, а божественная воля соединяется с человеческой. Жерсон так же осторожен, стараясь не проявлять настойчивости, когда дело касается значения таинств в очищении души и ее приближении к Богу.

Термин «мистическое богословие» довольно-таки двусмыслен. За ним может скрываться теория мистицизма, например анализ различных состояний мистической жизни. Но этот термин может также использоваться для обозначения реального опытного знания Бога, отличающегося от отвлеченных рассуждений о Боге и его действиях. Сам Жерсон склонен использовать данный термин во втором значении. Правда, в трактате «О спекулятивной мистической теологии» наиболее глубоко рассмотрен вопрос об условиях, природе и скрытом смысле мистического опыта. Точный смысл используемого в данном случае термина лучше всего может быть понят из контекста.

Общее философско-богословское мировоззрение Жерсона, если оставить в стороне его мистическое составляющее, в большей степени близко к оккамизму, ввиду того что оккамисты заботились об устранении тех греко-исламских элементов в философии, которые, по всей видимости, ограничивали власть и свободу Бога. В этом заключается реальный мотив его нападок на реализм. С точки зрения Жерсона, богословы и философы-платонисты в своем желании найти адекватное человеку понимание акта творения развивали учение о божественных идеях, определяющих божественную волю и по этой причине ограничивавших божественную свободу. Они хотели постигнуть сам процесс творения, в действительности же, вольно или невольно, они представляли творение как необходимое проявление божественной природы. В соответствии со своим представлением о Боге они формулируют свое представление о нравственном законе, так действия являются благими, потому что это соответствует божественному волеизъявлению, и дурными, потому что данные действия запрещены Им. Иными словами, реализм демонстрирует дух интеллектуальной гордости; и неудивительно, что Ян Гус и Иероним Пражский были реалистами. Богословам следует больше внимания уделять Библии, а не следовать языческим и мусульманским философам.

С учетом оккамистских привязанностей оценка, даваемая Жерсоном Псевдо-Дионисию и святому Бонавентуре, может показаться довольно странной. Так, он считает сочинения Псевдо-Дионисия переработанными текстами святого Павла Афинского, и по этой причине выявление в них подлинного учения может быть возможно при правильной интерпретации. Что касается Бонавентуры, то в первую очередь внимание Жерсона привлекает мистическое учение святого, лучше всего выраженное в сочинении «Путеводитель души к Богу», а также его критика языческой философии, но отнюдь не пафос святого в связи с теорией божественных идей. Во всяком случае, было бы заблуждением представлять Жерсона оккамистом. Что же касается его идей оккамистского толка, то несомненна их зависимость от политических целей – помимо того, он был готов к восприятию истины из других источников, исключая разве так называемый «новый путь». Так, например, он не подвергал критике традиционную метафизику, критикуя в то же время Николая Отрекурского. Его задача в первую очередь состояла в недопущении узурпации метафизикой области богословия.