История философии. Средние века - [105]

Следует повторить еще раз, что мир, по Оккаму, состоит исключительно из субстанций и их акциденций. Существование одной из таких субстанций логически не влечет за собой существование какой-либо другой. И вера рассматривает все конечные субстанции как онтологически зависимые от Бога. Однако может ли философ доказать существование Бога? Как мы видели, согласно Оккаму, мы не можем обладать никаким обоснованным понятием Бога, если мы не в состоянии сформулировать одноименных понятий. Однако существует ли какое-нибудь философское доказательство того, что наша идея Бога обладает объектом, который и есть сам Бог?

Некоторые авторы утверждают, что у Оккама нет никакого философского обоснования существования Бога и что его убежденность в существовании Бога целиком принадлежит к области веры. Другие же решительно отрицают это и указывают на тот факт, что Оккам как раз и предоставляет нам подобное доказательство. Например, он прямо говорит, что существование первой действующей причины может быть доказано при условии, что нас скорее интересует последовательный порядок действенно сохраняющих причин, нежели последовательность продуктивных причин.

Если взглянуть на процесс образования вещей, то становится ясным, что однажды произведенная вещь может продолжать существовать, несмотря на то что ее продуктивная причина уже больше не существует. Поэтому мы не можем доказать, что, постулируя бесконечную последовательность продуктивных причин, мы окажемся в состоянии отстаивать возможность действительной бесконечности конечных сущих (что для Оккама является невозможным). Однако это не так в отношении последовательности сохраняющих причин. Ибо, если эта последовательность, состоящая из действенных сохраняющих причин здесь и сейчас, продлевается до бесконечности, то необходим вывод о возможности бесконечного числа вещей, существующих одновременно. Отсюда следует, что «мы должны остановиться на некоем бытии, которое сохраняется, не являясь при этом никоим образом зависимым в своем сохранении от другого бытия». Если под «Богом» подразумевается первая сохраняющая причина в иерархии сохраняющих причин, то Оккам допускает доказательство существования Бога. Так, сам он говорит, что мы можем доказать существование Бога, если под «Богом» подразумеваем «нечто, по отношению к Которому нет ничего более возвышенного и совершенного». Правда, при этом он добавляет, что не следует делать вывод, что здесь может быть доказано существование только одного Бога. Ибо возможно другое бытие (возможен другой первый хранитель в другом мире), которое, не являясь более совершенным, нежели первое, является и не менее совершенным. Так, под «Богом» можно понимать «некоторое бытие (существо), более возвышенное и более совершенное, чем какое-либо другое». Хотя едва ли может существовать другое такое бытие (существо), а также «не может быть достоверно известно, что Бог, понимаемый именно таким образом, существует».

Ответ на вопрос – считает ли Оккам, что существование Бога может быть доказано, – зависит от того смысла, который мы вкладываем в понятие «Бога». Если понимать здесь просто первую сохраняющую причину в этом мире и бытие (существо), совершеннее которого нет (можно предположить, что другое или другие могут быть ему тождественны), то следует признать, что существование Бога может быть доказано в рамках метафизики. Если же мы под «Богом» понимаем абсолютно высшее, совершенное, сверхреальное и бесконечное бытие, всеведущее и всемогущее, то он не признает возможность доказательства существования Бога в рамках философии. В то же время Оккам, возможно, сказал бы, что божественная единственность, бесконечность, всеведение и всемогущество познаются, по крайней мере с некоторой долей определенности, только посредством веры; все же Бог христианской веры фактически является первой сохраняющей причиной в этом мире. Иначе говоря, он, скорее всего, доказывает, что бытие, существование которого может быть доказано философски, не является бытием, отличным от бытия Бога христианской веры, хотя философ может добиться только весьма неадекватного понятия Бога. Возможно, так представлял себе положение дел Оккам.

Несмотря на все достижения, наше знание о Боге является все-таки отвлеченным и концептуальным. Некоторые понятия содержат в себе дополнительные значения, подобно понятию бесконечности, данного в отрицании конечного, тогда как другие, такие, как блага, являются общими Богу и творениям предикатами. Используя эти понятия, можно образовывать составное понятие, которое присуще Богу в том смысле, что оно может быть предикатом Ему одному. Но это составное понятие, которое и есть непосредственный предмет нашего знания, не является собственно Богом. «То, что нам непосредственно известно, – это понятия, которые не являются Богом, но которые используются нами в высказываниях с целью обозначить Бога». Можно сказать, что богослова более всего интересуют надлежащие способы мышления и речи о Боге. Он не в состоянии ничего добавить к нашему непосредственному знанию о Боге. Мы, собственно, не обладаем каким-либо знанием о Нем, которое может быть расширено. Не может этого и богослов, даже если бы мы это знание имели. Однако Оккам не отрицает того, что мы можем иметь опосредованное знание Бога. И тут богослов может помочь нам его углубить