История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - [349]
И до какой степени нужно оболгать этого «великого гражданина мира», великого космополита, великого гуманиста, чтобы связывать его имя со столь низкосортной, пошлой, популистской антигуманистической идеологией.
Безусловно, многое, что звучит из уст философа-пророка, кажется нам, воспитанным на ценностях христианской культуры и морали, кощунственным. И всё же всё сразу становится на свои места, как только мы признаемся самим себе, что всё сказанное немецким мыслителем — правда. Да, это — горькая правда, но всё же правда. А разве его воля к власти, точнее к могуществу, превосходству не есть ли выражение одного из основных инстинктов человека, его эгоистической природы? Кто из людей, руководствующихся здравым рассудком, здравым смыслом, не стремится к превосходству над другими, к совершенству? Кто рискнет оспорить эту правду жизни?
Слишком проницательный и честный по натуре своей, чтобы обманывать себя и других, Ницше в конце концов был принужден остаться лицом к лицу со всеми ужасами человеческого существования. Он выступил против добра, сострадания и других христианских добродетелей не потому, что он был черствый, жестокий, недоступный жалости человек. Он не уступил бы в гуманности ни одному из христиан, но перед лицом суровой, жестокой действительности он не мог говорить неправду. В условиях благовоспитанной, пуританской христианской Европы действительно нужно было стать сумасшедшим, набраться великого мужества, чтобы воспользоваться, как говорил великий Кант, своим рассудком и высказать вслух европейцам суровую, жестокую правду действительности. И в этом рискованном деле Ницше следовал божественному Сократу, учившему людей пользоваться своим разумом, мыслить самостоятельно. А его разум говорил ему, что любовь и сострадание, которым учит христианство, ничего не могут дать человеку перед лицом жестокой действительности. Он учит быть твердым, чтобы уметь вынести страшный вид жизни, уничтожающий всякого сострадательного человека. Любовь к ближнему и сострадание оказываются бессильными пред «великим несчастьем». Они скорее добивают, чем спасают.
Если любовь йе спасает, а сострадание бессильно, то, что делать человеку, который не может ни любить, ни сострадать? Где найти то, что выше сострадания, выше любви к ближнему? В Боге? Но этого Ницше не мог допустить, ибо это значило бы отнять у Бога его священные атрибуты и возвести в божество слабое беспомощное существо. В нравственности? Философ-пророк надеялся, что она — всемогуща, заменит ему Бога, он даже искал в нравственности проявлений Бога, но не нашел. И тогда, как справедливо отмечает Лев Шестов, «пришла к Ницше та безумная, на первый взгляд, мысль…, что Бог не за добро и за добрых, а за зло и за злых…». В этом и следует искать корни ницшеанского имморализма.
То, что философ-пророк сделал для европейцев — это великий интеллектуальный и нравственный подвиг, который можно поставить в один ряд с нравственным подвигом великого Сократа и научным подвигом ученого- мученика Джордано Бруно. И если греческий мудрец пал жертвой афинской I демократии, а итальянский монах — инквизиции, то на долю философа- мученика выпала еще более горькая судьба — стать жертвой всего христианского мира, идущего по стопам «первого дохристианского христиа- н нина» — божественного Сократа, который создал тип «теоретического \ человека» и предал забвению «человека нетеоретического», природного, ^ дионисического. Вытащить из небытия, забвения дионисического человека — I таково было предназначение Ницше. Совершенный им подвиг — свиде- [тельство того, что перед нами личность высочайшей гуманистической куль- | туры; личность, переживающая вместе со своим временем все коллизии! эпохи; личность, открывшая вход в пещеры человеческой души и глубже всего проникшая в ее патологические тайники; личность пророческая, предвосхитившая духовную ситуацию нашего времени; личность, предуга- L давшая вакханалию жестокости современного мира; личность, постигшая идею грядущего обезличивания человека, которого омассовление делает вульгарным, стадным.
Величие Ницше в его интеллектуальном и нравственном подвиге — в великой переоценке всех ценностей, — в утверждении культа личности, личностного начала в человеке, великой индивидуальности, безграничного индивидуализма, гуманизма, выражающегося в ностальгии по цельному, гармоничному человеку, который не подавляет свою человечность.
11.5.3. Предтечи экзистенциализма: Б. Паскаль и С. Кьеркегор
11.5.3.1. Б. Паскаль: философ «вне философии»
(«философия сердца»)
В теоретическом плане истоки экзистенциализма восходят к французскому мыслителю-гуманисту XVII века — Блезу Паскалю (1623-1662). Творчество его многогранно: ученый, философ, методолог, писатель, изобретатель. Вклад его в науку бесспорен. С именем Паскаля связаны такие открытия и изобретения как: создание проективной геометрии и гидростатики, первой арифметической (счетной) машины, экспериментально обосновал и доказал идею, что природа «не боится пустоты», опровергавшую средневековую догму о «боязни пустоты», заложил основы теории вероятностей, его математические труды дали основание историкам математики признать в нем ближайшего предшественника Ньютона и Лейбница как творцов математического анализа.
