История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - [346]
Вечное возвращение как избирательная мысль выражается в том, что мысли и верования предопределяют выбор человека в его поступках и деяниях. Эта мысль преобразует человека, она постоянно ставит перед ним вопрос: «А точно ли я могу это сделать несчетное количество раз?» На него Ницше отвечает своей доктриной, которая учит: «Живи так, чтобы тебе хотелось еще раз прожить свою жизнь, это твоя обязанность: ибо всё равно тебе предстоит жить заново!»[1621]
Вечное возвращение как избирательное бытие означает, что возвращается единственно то, что может быть утверждено: возвращается активное становление, утверждается бытие сверхчеловека. Сверхчеловек в этом плане есть не что иное, как сосредоточение в человеке всего, что может быть утверждено, это высшая форма того, что есть, тип, представленный в избирательном бытии. А всё, что можно отрицать, отвергается в самом движении вечного возвращения, которое гонит прочь всё, что противоречит утверждению: нечистую совесть, злопамятство, нигилизм, реактивного человека, силы которого соединены с нигилизмом.
И всё же философ-пророк не до конца последователен в проведении идеи «вечного возврата» как бытия становления. В часы болезненного томления его охватывает мысль о вечном возвращении как цикле, в котором всё возвращается назад, в котором возвращается то же самое. Этого возвращения Заратустра страшится, ибо возвратиться должны нигилизм и реакция. Вот почему в Заратустре вопиет великое отвращение, великое презрение, вот почему он вещает, что не может и не хочет говорить о вечном возвращении. Но как только он выздоравливает, происходит перемена в понимании вечного возвращения: оно есть не цикл, не возвращение то же самого, а бытие становления.
11.5.2.3. Судьба ницшеанства
Осуществленная выше реконструкция четырех великих идей Ницше составила основное содержание его опыта переоценки ценностей. Но наш рассказ о «философе-дицамите» был бы не полным без обращения к теме о посмертных судьбах, ницшеанства. Без преувеличения можно сказать, что вся первая половина XX века — это эпоха ницшемании, свидетельствующая о необыкновенно точном пророчестве «философа неприятных истин». Сбылся, правда, в карикатурном исполнении, подзаголовок книги о Заратустре: «Книга для всех и ни для кого». Точнее, сбылась первая его часть — «для всех». Феномен ницшеанства оказался на редкость популярным и общедоступным. Подмененный «цитатником Ницше», он ворвался в XX столетие, возвестив о пришествии «белокурой бестии». Канонизация Ницше началась еще при жизни. И первый шаг в этом направлении был сделан Элизабет Фёрстер-Ницше, сестрой философа, попытавшейся сотворить из брата посредством фальсификации его текстов из истребителя кумиров нового кумира. Фальсифицированными текстами Ницше зачитывались до дыр, они вполне отвечали запросам эпохи и, прежде всего, духу немецкого юношества, которое, будучи оболваненным идеологией национал-социализма, отправлялось на фронт с «цитатником Ницше».
Захлестнувшая в XX веке как западную, так и отечественную литературу тема «Ницше и нацизм» стала одной из излюбленных в обсуждении феномена ницшеанства. Но насколько правомерна сама формулировка этой темы? Она мне представляется не только безосновательной, но и бессмысленной, абсурдной. Ставить рядом на одну чашу весов, сопоставлять элитарную, аристократическую философию Ницше и плебейскую идеологию нацизма кощунственно, ибо это значит: или возвысить фашизм до элитарной философии, или, напротив, последнюю свести к популистской идеологии. Отождествлять Ницше с нацизмом всё равно, что связывать поэтическое мифотворчество с концлагерями. Ницше проповедовал личностность, индивидуальность, самость, нацизм же — массовость, конформизм.
Величие Ницше в том, что он воспевал культ личности, а нацизм — культ рабства. Ницше — это пророк, предугадавший вакханалию жестокости и заблаговременно предупредивший человечество о надвигающейся опасности обезличивания человека. А потому Ницше вел не к нацизму, а, напротив, предостерегал от него. Такого рода сопоставление можно было бы продолжать и дальше. Даже если условно свести высокую, интеллектуальную философию Ницше до обычной идеологии, то ее несовместимость с нацистской идеологией становится вопиющей.
Как известно, нацистская идеология имеет в своей основе следующие три основополагающие принципа: 1) пангерманизм, 2) антисемитизм,
3) славянофобия. Если рассмотреть отношение к ним Ницше в контексте всей его философии, то однозначность его позиции не вызывает никаких сомнений. Хотя философ-пророк и был наполовину немцем по крови, но всё же он не любил всё немецкое: ненавидел немцев, немецкую культуру, немецкую философию. Эту его ненависть можно, видимо, объяснить тем, что он видел в немцах ту нацию, на долю которой волею судьбы возложена задача пробудить дионисический дух в европейской культуре, быть наследниками античного мира>528. Именно немцы, как полагал Ницше, должны были поставить современную культуру перед безошибочным судьей — Дионисом. Этим они искупили бы свой грех перед греками. Но, к сожалению, немцы не справились со своей исторической миссией. С присущими ему сарказмом и иронией он бросает в их адрес различные упреки на страницах своих многочисленных работ, начиная с самой ранней
