История эпидемий в России. От чумы до коронавируса - [58]

В октябре 1761 г. в сенат поступили сведения «о оказавшейся в Персии… опасной болезни» с одновременным сообщением, что там решено было «от оной иметь по всей тамошней линии предосторожность, а при Гурьеве городке и застава учреждении подлекарь туда из Оренбурга командирован». В самом же Оренбурге «при госпитале и полках лекарей ни одного нет». В присылке их «от медицинской конторы требовано, но не присланы». Сенат послал в медицинскую контору указ – «Подлежащее число в тамошние полка и госпиталь лекарей… определить и отправить туда немедленно, дабы там… не последовало крайнего недостатка и вредительного интересу убытка»^[225].

В сентябре 1762 г. Киевская губернская канцелярия уведомила сенат, что в Константинополе и его окрестностях «поветряная болезнь сильно продолжается, да и по тракту до Киева в некоторых местах есть же». Сенат подтвердил свои прежние указы, «чтобы от помянутой опасной болезни, доколе оная не утихнет, при российских границах наикрепчайшая предосторожность чинена, а особливо в выдерживании проезжающими карантинов…»^[226].

В сентябре 1764 г. та же канцелярия сообщила в сенат, что в городе Бендерах «оказалась поветренняя болезнь назад тому 4-я неделя, где и ныне продолжается, а за городом… еще начинается». Поэтому канцелярия приказала, чтобы все приезжающие в Россию выдерживали шестинедельный карантин. Сенат, подтвердив распоряжения канцелярии, распорядился, чтобы «принятыми от вышеобъявленной заразной болезни на учрежденных по границам форпостах предосторожностями продолжаемо было, пока сия язва совсем прекратится»^[227].

В марте 1765 г. в сенат поступили сведения от московских департаментов сената о наличии в Крымской области «опасной на людях болезни». Такие же рапорты поступили от киевского, малороссийского и астраханского губернаторов и из Воронежской губернской канцелярии. По поводу этих донесений «разсуждено было во все те места о принятии предосторожностей подтвердить указами»^[228].

Но рекомендуемые сенатскими указами меры предосторожности плохо или совсем не проводились в жизнь. В марте того же года сенат констатировал, что «малороссийские и слободских полков мещане и казаки, также и здешние великороссийские купцы без всякой предосторожности поступают…». Поэтому сенат приказал послать указы киевскому и астраханскому губернаторам, а также «Новороссийской губернии и Малороссии главнокомандующим» и велеть стоящим на пограничных заставах командирам «наистрожайше подтвердить, чтобы они с приезжающими во время поветрия татарскими и из Турции народами поступали с крайнею предосторожностию… назначая приезжающим из заповетренных мест людям карантин, точно по тем наставлениям и проветривая непременно привозимые ими товары и платья»^[229]

Никаких клинических симптомов болезни в указах не приводится. Но так как в то время чума была в Турции, откуда и распространилась в пограничные с Россией области, можно предположить, что «опасная болезнь» 1764–1765 гг. была чумой.

Однако беспокойство относительно распространения болезни внушали не только южные, но и северные окраины Российской империи. В январе 1764 г. в сенат поступило донесение Выборгской губернской канцелярии о том, что появилась «заразительная болезнь»: «И хотя от дальней опасности и охранены, однако нечаянно приключилось, что тамошнего прихода пастор Гестрин, быв здоров, 7-го числа скоропостижно заболел, и такою же болезнию, как и в д. Сакзале люди были, умер 9 дня». По этому случаю сенат распорядился послать указ в Медицинскую коллегию, чтобы доктору Лерхе предписать, «дабы он по случаю оказавшегося над пастором опасного приключения» велел окружить караулом не только пасторский двор, но и прочие расположенные поблизости жилища, «еже ли по знанию и искусству его, какой опасности подвержены». Кроме того, велено было «с другими никакой коммуникации не иметь, особливо с г. Выборгом… И что тамо происходить будет, велеть почасту сюда репортовать». По позднейшим сообщениям «провинциального лекаря Вилькенса» выяснилось, что дальнейшее распространение болезни «пресечено».

Сильную тревогу в Петербурге вызвало сообщение московских департаментов сената в сентябре 1765 г., что «по объявлению квартирмейстера гусарского полка», в деревне Пешки, московского уезда, оказалась «опасная болезнь». Туда немедленно был направлен доктор «с пристойным числом лекарей» и медикаментами, были для предосторожности устроены заставы и пр. Но через 2 дня сенат получил сообщение, что «в помянутой деревне Пешках, по благости божей, состоит благополучно и опасной болезни не было и ныне нет, а была только на малолетних обыкновенная болезнь, но и та уже почти прекратилась». Рассерженный тем, что по поводу «обыкновенной болезни» произошли «экстра и затруднения», сенат распорядился «наложить на квартирмейстера взыскание., по силе военного артикула»^[230].

Глава 9. Эпидемия чумы 1770–1773 гг

В марте 1769 г. началась война России с Турцией, и русская армия вторглась в Молдавию.

Война шла для русских довольно успешно, и к концу года были заняты Хотин, Яссы, Бухарест, Галац. Эти успехи, казалось, обеспечивали быструю и решительную победу над турками.