История экономического развития Голландии в XVI-XVIII веках - [147]
Постепенно дал себя почувствовать недобор поступлений процентных платежей по займам. Швеция прекратила платежи уже в 1807 г., Дания, правда, выкупила долги своих Вест-Индских островов, но эти деньги лежали в сундуках в Лондоне. Испания вовсе не платила, так же как и Австрия>{1310}. В 1810 г. Голландия числила за Англией еще 10–12 млн. ф. ст. долга, причем проценты по этому долгу здесь тоже не поступали>{1311}.
Особенно много огорчений доставила своим кредиторам Австрия. После 1794 г. амортизация долга прекратилась под тем предлогом, что будто бы голландское правительство поддерживало мятежное движение в австрийских Нидерландах. В 1802 г. Австрия возобновила платежи, обещала также заплатить недоимки по процентам. Платежи производились по условию в Голландии и в голландской валюте, по твердому курсу. Но в конце 1804 г. императорским указом было постановлено впредь производить платежи в Вене и австрийской бумажной валютой по ее номинальной стоимости. Это означало не что иное, как замаскированное банкротство, и вызвало многочисленные возражения. Австрийское правительство ответило на них просьбой об авансировании 18–24 млн. Голландский посол в Вене Дирк ван Хогендорп выступал там в 1808 г. в качестве представителя кредиторов. Прежде чем думать о новом займе, голландские банкиры требовали гарантий, а именно залога государственных имений. Подавленное состояние австрийского правительства в предвидении новой войны сделало его сговорчивым; оно даже пожелало продать домены, на залог которых прежде не соглашалось: однако покупателей, пои тогдашних условиях, не находилось>{1312}. При том ужасном финансовом кризисе, который переживала Австрия, начиная с 1810 г., ей, видимо, не удалось заключить заем; о займе упоминается, но осуществлен он не был: в Голландии вовсе не доверяли австрийским бумажным деньгам>{1313}. Объявление банкротства в 1811 г. положило конец всем дальнейшим попыткам. Голландские кредиторы приняли участие в урегулировании австрийского государственного долга только после установления общего мира в 1817 г.
Если Наполеон был намерен ввести в Голландии налог на доходы от займов, приходилось во всяком случае считаться с их постоянным уменьшением>{1314}. Недостаток денег, естественно, усиливал нежелание участвовать в иностранных займах, и едва ли еще была необходимость в вышедшем в мае 1808 г. законе, которым вложение голландских капиталов в иностранные займы ставилось в зависимость от королевского разрешения>{1315}.[433]
Политическое положение в Европе в конце XVIII столетия не могло, конечно, пройти бесследно и для амстердамской биржи. Учреждение, в такой степени зависевшее от международной политики и от кредита своей страны, не могло остаться нечувствительным к влиянию событий эпохи. Это проявлялось не только в изменении курса отечественных бумаг, о чем уже упоминалось выше, но и вообще во всем вексельном обращении. Уже весной 1780 г., когда англо-французская война сделала положение на море ненадежным, голландский курс векселей на Амстердам, которыми русские имели большей частью обыкновение расплачиваться в своих торговых сношениях с Западной Европой, стоял так низко, что при этом терялось 15–16%, а это не входило ни в русские, ни в голландские интересы>{1316}. Положение сильно ухудшилось, когда к Нидерландам приблизилась революционная война; голландский курс упал очень низко, и вексельные сделки, отчасти заменявшие на лейпцигской ярмарке денежное обращение, а для русских покупателей заключавшиеся преимущественно в векселях на Амстердам, были поставлены под сильную угрозу>{1317}.
На Михайловой ярмарке 1794 г. ввиду того, что банковские деньги не котировались, падение кредита Амстердама заставило оплачивать векселя наличными деньгами, впрочем с величайшей осторожностью>{1318}.
Как сильно мало-помалу упало доверие к голландским векселям и как отразилось на вексельном обращении передвижение экономического центра тяжести с Запада на Восток, станет ясным, если взглянуть на вексельное обращение известного берлинского банкирского дома того времени — Шиклера. Он издавна поддерживал оживленные денежные сношения с крупными центрами — Амстердамом, Лондоном, Гамбургом; с Амстердамом — отчасти в связи со своими крупными операциями по торговле сахаром.
Шиклер находился в особенно тесных сношениях с фирмами «Томас и Адриан» и «Хопе и Кº»>{1319}.[434]
Особенно наглядным было перемещение денежных операций Шиклера из Амстердама в Гамбург. В то время как оборот этой банкирской фирмы в голландских векселях снизился с 2 655 870 гульд. в 1787 г. до 513 тыс. гульд. в 1794 г., объем операций Шиклера с гамбургскими векселями увеличился за те же годы с 164 288 талеров до 691 тыс. талеров; а в 1795 г. Шиклер имел на. 697 тыс. гульд. голландских векселей и на 1221 тыс. талеров — гамбургских
