История экономического развития Голландии в XVI-XVIII веках - [144]
Следует, однако, отметить, что в период глубочайшей депрессии в торговых делах находились купцы, которые вкладывали оставшиеся еще у них капиталы в землю и в мелиорацию. Так, 23 роттердамских купца с бургомистром Виллемом Сюрмондом во главе занялись запруживанием полдера «Луис» (позже названного полдером Вильгельмины) в Южном Бевеланде, в Зеландии, что дало 4 тыс. моргенов пахотной земли>{1278}. Если, с одной стороны, это являлось признаком доверия к сельскому хозяйству, то, с другой — это доказывало, что в то время можно было доверять капитал с надеждой на получение с него доходов единственно только земле.
Весьма плачевную картину представляли финансы того времени. Если и раньше положение их было, как мы уже видели, крайне неблагополучным, то теперь оно ухудшалось с увеличивающейся быстротой. Экономический крах, вполне закономерно, оказывал на них в высшей степени пагубное влияние. Начиная с 1785 г. была поставлена задача более равномерного распределения налогов и реорганизации системы квот. В 1792 г. новая схема распределения квот была готова: по ней на Голландию приходилось 62>1/>20%, на Фрисландию 9>1/>2% (до того 11>1/>2%), на Зеландию 3>3/>4% (раньше 9%), на генералитетные земли — 4>1/>2%.>{1279} В связи с происшедшим тогда политическим переворотом эта реформа не была осуществлена, да ввиду наступившего тогда тяжелого положения она принесла бы мало пользы. В прежнее время имущественные налоги исчислялись в размере каждого сотого пеннинга и т. д.; теперь же обложение было более строгим. В 1788 г. со всякого имущества в Голландии взималось 4%, в 1793–1794 гг. — 2, в 1795 и 1796 гг. — по 6%; за 17 лет (1788–1804) всего со всех видов имущества — 36%>[; кроме того, с доходов в 1797 г. — 8%, в 1798 г. — 10, в 1801 г. — 4 и в 1802–1804 гг. — по 7%, итого за годы 1797–1804 — 53%.>{1280} Но все это, в конце концов, помогало мало. Источники богатства иссякли и не могли больше удовлетворить возраставших требований. Бремя государственного долга между тем сильно возросло. В конце столетия сумма долга равнялась 1126 млн. гульд., но большая часть его была навязана государству после 1795 г.>{1281} Ниже мы еще возвратимся к этому.
Батавская республика приняла на себя все долги отдельных провинций, адмиралтейств, Ост-Индской компании и др. В первом государственном бюджете новой республики, опубликованном в 1799 г., расходы исчислялись в 79 666 937 гульд., из которых 29 257 196 гульд. приходилось на уплату процентов и рент; за вычетом потребностей провинций можно было рассчитывать приблизительно на 33 млн. гульд. дохода. При непрерывном росте государственного долга в ближайшие затем годы, проценты на который возросли с 1795 до 1804 г. на 34 млн. гульд.>{1282}, возможность вести правильное финансовое хозяйство была совершенно исключена.
Эксперты вроде Гольдберга и Гогеля тщетно настаивали после внимательного изучения существовавшего финансового положения на радикальной реформе налоговой системы, как на единственном средстве спасения страны от полного банкротства. «Налоги, — писал Гольдберг 19 мая 1799 г., — негодны и гибельны для национальной промышленности; необходима более совершенная и мудрая система обложения»>{1283}. Налоги достигали в то время 64 фр. на душу, тогда как во Франции приходилось на человека всего 15 фр.>{1284} Кроме того, необходимо было упрощение управления и налогового обложения, и особенно уравнение обложения внутренних провинций с провинцией Голландией. Это устранило бы существовавшие недостатки, контрабанду, коррупцию и позволило бы сократить штат чиновников>{1285}. Такое обещание содержалось уже в конституции 1798 г.; в правление Шиммельпеннинка[420], в 1805 г., надеялись, наконец, на возможность взяться за это по-настоящему.
Ведь налоговое неравенство между отдельными провинциями бросалось всем в глаза; например, богатая провинция Гронинген, с населением на 20 тыс. человек большим, чем в Утрехте, и на 30 тыс. большим, чем в Зеландии, платила на 700 тыс. гульд. в год меньше, чем каждая из этих провинций. Таким образом, обитатель Гронингена платил 12 гульд. в год, житель Утрехта — 22 гульд., а зеландец — 25 гульд. Проектировалось введение нового косвенного налога, который должен был принести государству 52–53 млн. гульд. дохода.
Однако в затруднительных политических условиях последующего времени удалось осуществить лишь самую малую часть новой, разработанной Гогелем, системы>{1286}. Торговля, судоходство, промышленность были доведены до полного расстройства и все менее и менее годились быть источниками налоговых поступлений в государственную казну; к казне предъявлялось все больше требований, долги росли. Все это мешало проведению налоговой реформы. А то, что было проведено в жизнь, не могло успокоить общественность; облегчения тяжелых налогов оно не принесло. В 1805 г. снова должно было быть уплачено 3% со всех видов капитала, что было весьма обременительно, в частности для купцов>{1287}.
Ни правительство короля Людовика, ни империя не были в состоянии облегчить это бремя[421]. Тот факт, что даже в 1813 г. в Амстердаме имелся ряд лиц с очень значительными доходами, а именно 50 человек, доходы которых колебались между 25 тыс. и 60 тыс. гульд., не должен заслонять общего плохого материального положения. Большинство из этих пятидесяти были богатые крупные купцы и банкиры, в том числе Браундберг, Голл, Борский, Виллинк. По сравнению с прежними временами, когда богатством располагало значительно большее число лиц, обладавших притом каждое значительно большим состоянием, положение в 1813 г. было весьма скромным
